твенное негодование давало утешение. А в утешении я сильно нуждался, потому
что я окончил университет, а работы у меня так и не было. Сменив за следующий
год три места работы, я умудрился продемонстрировать, что банкиры были правы и
ни для какой работы я не пригоден. У меня даже не было сомнений, что я получаю
именно то, чего заслуживаю. Мне только не нравилось, как это все происходит.
Опыт получения отказов в работе на Уолл-стрит открыл мне, похоже, только две
вещи: инвестиционным банкирам не нужны ни правдивость, ни мои услуги (нельзя
сказать, чтобы между тем и другим была какая-нибудь связь). Кандидатам на
рабочие места задавали вопросы и ждали определенных ответов. Успешное
собеседование старшекурсника с инвестиционным банкиром звучало торжественно, как
монастырское песнопение, неудачное - как несчастный случай. Мой диалог с
парочкой из Lehman Brothers был типичен для тысяч подобных диалогов, проходивших
между университетскими старшекурсниками и рекрутерами десятка инвестиционных
банков, которые в 1981-м и в последующие годы прочесывали десятки университетов
в поисках талантов.
Впрочем, у этой истории счастливый конец. Банк Lehman Brothers в итоге всплыл
брюхом кверху. Борьба между торговцами и отделением корпоративных финансов
завершилась в 1984 году общим крахом. Торговцы победили, но то, что осталось от
царственного дома братцев Леман, стало непригодным для жилья. Владельцы компании
вынуждены были, обнажив голову, сдаться на милость своих соперников - Shearson,
которые и купили их со всеми потрохами. Имя Lehman Brothers было навсегда
вычеркнуто из путеводителей по Уолл-стрит. Когда я читал об этой истории в "New
York Times", меня охватило радостное чувство справедливого отмщения - надо
признать, не очень-то христианская радость. Не могу с уверенностью утверждать,
что злая судьба Lehman Brothers была прямым результатом их нежелания признаться,
что больше всего на свете им нравились деньги.
Глава 3. Ка |