сделать это. Алехандро немедленно воспользовался
этим, поймал ее губы, накрыл их своим
ртом и совершенно недвусмысленно скользнул языком внутрь. Этот поцелуй не
говорил ни о почтении, ни о нежности, а
только о страсти, необузданной, с трудом сдерживаемой страсти. Жар и сладость
этого восхитительного, такого сексуального
поцелуя растопили решимость Эрики, украли еще один кусочек ее сердца. И
намерение остановить Алехандро испарилось,
не выдержав зноя этой страсти.
- Столько, сколько потребуется, mi amor, любовь моя, - повторил он,
оторвавшись, повернулся и легко сбежал по
лестнице, оставив совершенно ошеломленную и едва дышащую Эрику.
Она закрыла дверь, постояла, прижавшись к ней спиной, потом на
подкашивающихся ногах побрела в гостиную.
Увидев приготовленный тост, который так и не попробовала, внезапно ощутила
приступ голода. Съев все, что было на
подносе, и допив чай, Эрика поняла, что не наелась, и пошла в кухню.
И там обнаружила, что Алехандро действительно хозяйничал, пока она была в
ванной, пытаясь победить тошноту. Он
убрал в холодильник остатки еды, вымыл посуду, навел порядок.
Да, непросто сопротивляться мужчине, который проявляет столько внимания,
думала Эрика, доставая яйца и молоко,
чтобы приготовить яичницу-болтунью. Может, напрасно я так поспешно отвергла его
предложение? Может, тот вечер в
галерее был не концом, а только началом чего-то невероятного. Может, я в конце
концов нашла мужчину, что уготовила мне
судьба?
О, если бы она могла поверить в то, что Алехандро говорил ей о прочности
брака, основанного на доверии, заботе и
ответственности... Добавив к этой смеси немалую долю обжигающей страсти, которую
она изведала в недавнем поцелуе,
можно было надеяться, что постепенно придет и любовь, настоящая, одна на всю
жизнь. Тогда стоило подумать о том, чтобы
рискнуть и согласиться.
Взбив яйца с молоком и добавив щепотку нарубленной зелени, Эрика вылила
смесь |