ну, и мы уселись на
лужайке возле железной лапы.
- Как ты думаешь, Медведице стыдно за то, что она так выглядит?
- Не знаю. - Я с сомнением покачала головой.
- Она знает, из чего сделана. Никто не может этого изменить. - Вероятно,
отец подозревал, что я видела его
унижение. Он достал сигарету из мягкого кожаного кисета, который он всегда носил
в нагрудном кармане рубашки, и
закурил. - А внутри все в порядке.
Я подняла глаза на неуклюжее создание, стараясь представить себе, как
скульптура оживает и косолапо идет по
улицам к просторному дому Тайберов с белыми колоннами, где жила Джанин. Я
представила себе, как Медведица мгновенно
съедает ее. Понаслаждавшись короткое мгновение этой греховной фантазией, я взяла
отца за руку.
- Я попаду в ад, - констатировала я.
Он улыбнулся.
- Нет, не попадешь. Медведица говорит, что ты поступила правильно.
- Ты и в самом деле думаешь, что она может говорить?
- Конечно, может. Она считает, что есть сила в молчании и сила в
неподвижности. Медведица разговаривает с нами
не так, как ты думаешь. Она подсказывает нам то, во что нам трудно поверить.
Медведица не станет мириться с невежеством.
Слезы снова покатились из моих глаз. Я отвернулась от папы и про себя
задала Медведице вопрос: "Подскажи, что
мне надо сделать, чтобы люди нами гордились?" Ответа не последовало, или я его
не расслышала.
Позже папа спросил мистера Джона о моей книге, и оказалось, что миссис
Тайбер выбросила ее. Мистер Джон не
предложил купить мне такую же, потому что жена накричала на него, обвинила в
том, что он заставляет дочь играть с
белыми голодранцами. А после того как мистер Джон отказался разорвать контракт с
моим отцом на поставку бройлеров,
она хлопнула дверью и уехала к матери в Атланту.
- Я только хотела вернуть книжку, - объяснила я маме. - Так нечестно.
Пристальный взгляд ее зеленых глаз остановился на мне, а руки продолжали |