цифическим книгоиздательским жаргоном, еще не значило, что он чему-то
научился. Впрочем, ее волновало
иное. Покойный Робертсон уже давно дал ей карт-бланш на свободу действий, и Анни
полагала, что, поскольку она
приносила фирме прибыль - а прибыль была немалая, - Джек тоже предоставит ей эту
свободу.
- Подождите минуту, Анни, - сказал Джек, показывая рукой на стол, за
которым Табита проводила долгие часы,
когда он диктовал свои письма и распоряжения, еле-еле выдавливая слова. Джек
полагал, что записывание - это
исключительно женская "привилегия", подобно сидению за прялкой. Анни набирала
свои документы на компьютере и не
одобряла это растранжиривание чужого времени.
В течение минуты, а то и дольше, Джек проверял правильность документа,
который только что завершил. Наконец он
положил ручку и откинул со лба несолидную мальчишескую прядь.
- Я получил довольно неприятное письмо, - начал он, - и, думаю, должен
информировать вас о его содержании. -
Он поднял пачку бумаг и вытянул один лист. Анни успела увидеть, что наверху
напечатано название одного из крупных
издательств.
- Вы не предложили им новую книгу Кобурга о Восточной Европе. По какой
причине?
Анни, которая намеревалась начать разговор о дальнейшем сотрудничестве,
была ошарашена таким началом.
- Эта книга была на аукционе, - стала защищаться она. - Там было четыре
покупателя. Они предлагали аванс в
сорок - сорок пять тысяч фунтов стерлингов. Это неплохо для тяжеловесной
политической книги.
- Вы не поняли вопрос - может быть, я неправильно выразился. - Джек
изобразил на лице улыбку, которая
получилась довольно кислой. - А вопрос о том, почему вы не предложили книгу этой
крупной фирме, которая уже внесла в
свой список несколько наших авторов?
Анни вздохнула.
- Я думаю, это жалуется "мадам Гильотина", - сказала она, используя
прозвище, данное за глаза женщине, которая
руководила издательством. - Я им |