жит сомнению) цифра не может не оставить у любого читателя
ощущения ужаса, ибо речь идет о миллионах, многих миллионах наших сограждан. Р.
Конквест, наиболее обстоятельный и заслуживающий доверия западный исследователь,
полагает, что в 1937-1938 годах только по политическим делам было арестовано
шесть
миллионов человек, а "законно" ликвидированных исчисляет в семьсот тысяч.
Заключенных в лагерях Конквест на конец 1939 года определяет в восемь миллионов
человек.
А вот настоящие, не мнимые историки, работающие с официальными источниками,
ссылающиеся на архивные документы, приводят другие цифры - и они резко
отличаются
от зарубежных. На 1 марта 1940 года общий контингент заключенных в ГУЛАГе
составлял 1 668 200 человек (Военно-исторический журнал. 1991, № 1.С. 19), то
есть в
пять раз меньше того, что пытается нам внушить Конквест, и среди заключенных
только
28,7% были осуждены за контрреволюционную деятельность. Уместно напомнить, что в
современной прессе о количестве заключенных в недавнее время, в 1995 году,
сообщается,
что их насчитывается около миллиона. И это в России 1995 года, когда Россия
резко
уменьшилась в размерах и когда весьма большое число лиц, безусловно
заслуживающих
тюремного заключения, разгуливает на свободе!
Или еще одна цифра, обнародованная нашими историками совсем недавно: "Число
жертв политических репрессий в РККА во второй половине 30-х годов примерно в 10
(в
десять!) раз меньше, чем приводимые современными публицистами и исследователями"
(Военно-исторический журнал. 1993, № 1. С. 59).
Отметим также и национальную сторону тех событий, хотя то была далеко не
главная их сторона. Среди партийно-чекистской верхушки к началу тридцатых годов
скопилось непропорционально большое число латышей, поляков, евреев и
представителей
иных национальных групп. Они были устранены наряду с некоторым числом русских,
грузин, армян и т.д. Но на освободившиеся должности назначались в основном
представител |