е, со своими достоинствами и недостатками, но все
же...
Внезапно все мысли вылетели у него из головы. Он четко увидел в ярком свете
факела лицо Альдрика. Ройса словно
ударили в грудь боевым молотом.
Старик! Перед ним стоял настоящий старик. Дряхлый, изможденный, согбенный под
своей королевской мантией. Вот как
сказались на нем долгие годы войны, унизительное поражение! Лицо, когда-то
гордое и высокомерное, утратило цвет
солнечного загара, стало бледным и морщинистым.
В Альдрике не осталось и следа от того, каким знал и помнил его Ройс. Ничего,
кроме королевского одеяния и
пронзительных светло-голубых глаз.
Он казался жалким, и у Ройса тотчас же пробудилось желание поклониться ему,
встать на колени.
Но он подавил свой порыв. Альдрик наверняка ненавидит жалость - быть может,
даже сильнее, чем упрямство и
неповиновение. И любое проявление почтения теперь вызовет у него лишь
презрительную усмешку.
Кроме того, напомнил себе Ройс, их взаимное уважение и симпатии улетучились
еще четыре года назад.
Ему стоило немалых усилий сохранить невозмутимое выражение лица. Сен-Мишель
заставил себя отвести глаза и не
глядеть на человека, которым когда-то восхищался.
- Ты спрашиваешь, зачем я позвал тебя... - заговорил Альдрик. - Значит, тебе
неизвестно, что война с Тюрингией
окончена?
Ройс пожал плечами.
- Кажется, до меня доходили слухи. Но я давно уже не интересуюсь делами
Шалона. - Голос его чуть дрогнул, ибо он
солгал. - Ведь это не я воевал. - Мужчина поднял голову, с укором взглянул в
голубые глаза. - У меня здесь не осталось
ни семьи, ни владений, ни титула. Я никто для этой страны; ее война прошла мимо
меня.
- Если правда все, что ты говоришь, Сен-Мишель, ты не стоял бы сейчас тут
передо мной. Да, не пустился бы в долгий и
трудный путь, не стал бы с опасностью для жизни взбираться по скалам на
головокружительную высоту. По едва заметной
тропке, где погибло немало смельчаков. - Глаз |