брание пошло дальше и отменило все привилегии знати, включая право
на сбор податей, ношение титулов и
знаков высшего сословия. Так родилась новая Франция, в которой все граждане
объявлялись равными перед законом, а умы
наполнялись романтикой и несбыточными фантазиями. Увы, эти мечтатели и не
предполагали, что их идеи выйдут из-под
контроля и превратятся в жесточайшую тиранию. Однако кое-кто из них все же был
способен заглянуть в грядущее дальше
других. Еще не прозвучал приговор королю Людовику XVI, еще не начала свою
кровавую работу революционная гильотина,
когда герцог де Ламбер понял, что происходит нечто ужасное.
- Перестань оглядываться и опусти голову, - приказал гражданин Жюльен.
Жаклин послушно уставилась на свои тяжелые деревянные башмаки, которые звонко
стучали по залитой нечистотами
каменной мостовой. Узкие и темные улочки, по которым они пробирались, извивались
вдоль облупленных фасадов старинных
зданий, жители которых, похоже, никогда не вдыхали свежий воздух.
Едва они вышли из камеры, Жаклин захотелось броситься бежать со всех ног,
чтобы как можно скорее избавиться от
Консьержери, Ганьона, членов трибунала и Никола Бурдона, но гражданин Жюльен,
казалось, не торопился покидать мрачные
застенки - он подолгу любезничал с каждым из стражников, попадавшихся им на
пути, что стоило Жаклин долгих и
мучительных минут страха и сомнений. Едва она делала попытку ускорить шаг, как
рука старика, которой он опирался на ее
плечо, сжималась с неожиданной силой.
- Иди не спеша, - приказал он, тяжело отдуваясь за ее спиной. Жаклин поняла,
что пожилой человек просто не может
двигаться быстрее, а так как сама она не представляла, где можно укрыться от
национальных гвардейцев, то решила
покориться судьбе и молча следовать за своим спасителем.
Народу на улицах было немного - в столь позднее время горожане уже разошлись
по своим домам. Редкие прохожие, в
основном мужчины, находились в изрядном подпитии |