рисси. У нее был тихий хрипловатый голос, в котором была слышна какая-то
иностранная интонация. - Как это гадко устраивать прослушивание. Это, наверное,
отвратительная процедура.
- Я всегда переношу это скверно, - сказала Белла.
Крисси стала рассказывать про какую-то свою подругу, которая хочет пойти в
актрисы. Хотя она при этом и улыбалась,
глаза ее смотрели на Беллу с ненавистью.
Белла, осушив стакан, рассмотрела помещение. Над камином висел Матисс, у
двери Ренуар.
Между занавесями на розовых обоях выделялся светлый прямоугольник.
- Здесь обычно висит Гейнсборо, - сказала Констанс, следя за взглядом Беллы.
- Мы одолжили его Королевской
академии. О чем это Ласло так долго разговаривает? - раздраженно спросила она у
Чарлза. - После него телефонные счета
растут непомерно.
- У него разговор с какими-то арабами, - сказал Руперт. - Весь день не может
с ними договориться.
- Как это увлекательно - замужество в таком раннем возрасте, - простодушно
сказала Белла.
Все посмотрели на нее. Мне лучше не раскрывать здесь рта, подумала она. Моя
девчоночья манера может меня утопить.
- Сегодня у вас день рождения, кажется? Сколько вам лет? - спросила Констанс
Энрикес. Рот у нее был набит
хрустящим картофелем.
- Двадцать четыре.
- Двадцать четыре? Но Руперту всего двадцать один. Я не представляла, что вы
настолько старше его.
- А тебе как раз пошел пятьдесят пятый, моя дорогая, - мягко напомнил Чарлз
Энрикес.- Так что, полагаю, чем
меньше разговоров о возрасте, тем лучше.
Белла прыснула, чего делать явно не следовало, ибо Констанс Энрикес
покраснела как индюшачий гребешок.
К счастью, в это время послышался щелчок телефонного аппарата.
- Ласло, наконец, закончил, - сказала Констанс. - Теперь мы сможем поесть. В
наши дни ждать от молодых людей
пунктуальности, конечно, не приходится, но я терпеть не могу задерживать
прислугу.
Белла покраснела. Мать Руперта была настоящая корова. Слава Богу, теперь к
ним присо |