смотри, кто-то все-таки вспомнил о нас.
Но я тут же в ужасе замолчала, увидев, что это был похоронный венок из лилий.
В конверте лежала карточка с черной
каймой с надписью: "Добро пожаловать домой, мои милые".
- Чудовищно, - сказала я дрожащим голосом. - Кто бы это мог сделать?
Рори взял карточку.
- Какой-нибудь шутник, у которого на меня зуб.
- Но это ужасно.
- И совершенно не имеет значения. - Он порвал карточку и, открыв окно,
выбросил венок, который, покружившись в
воздухе, рухнул на скалы.
Я с изумлением взглянула ему в лицо, вдруг вспыхнувшее каким-то непонятным
злорадством.
- Иди ко мне, - сказал он неожиданно мягко.
Притянув меня к себе, так что моя голова оказалась у него на плече, он одной
рукой сжимал мою руку, а другой гладил
плечо.
Улыбнувшись, он обхватил длинными пальцами мою кисть там, где отчаянно бился
пульс.
- Бедная крошка, - прошептал он. - Пошли. - Он потянул меня в соседнюю пустую
комнату с огромным окном,
выходившим на дорогу, и начал меня целовать.
- Не задернуть ли шторы? - пробормотала я. - Нас видно с дороги.
- Ну и что? - прошептал он.
Вдруг я услышала на улице шум колес. Быстро повернувшись, я увидела, как мимо
пронесся синий "Порше". В огромных
глазах сидевшей за рулем рыжеволосой женщины были ненависть и отчаяние.
Мне понравилась жизнь в комфорте и великолепии замка, и я с удовольствием
познакомилась с Вальтером Скоттом. Так
звали черного Лабрадора Рори, жившего во время его отсутствия у егеря. Это был
очаровательный пес, добродушный,
прожорливый и не так хорошо воспитанный, как хотелось бы Рори.
Через несколько дней мы вернулись к себе (прибранный дом выглядел очень
мило), и началась наша супружеская жизнь.
Для меня она оказалась нелегкой. Я твердо вознамерилась стать чудесной
маленькой феей домашнего очага, оставляющей
повсюду следы своего волшебного прикосновения, но, как заметил Рори, мои
единственные следы были чулки и белье, с
которых капа |