зать?
- А то, милый племянник, что я чувствую в вас некое смятение. У меня такое
чувство, будто вы
скрываете от меня свои мысли. Я наблюдал за вами несколько последних недель: вы
молчаливы и
куда более сдержанны, чем прежде. Со времени визита господина Казановы - коль
скоро нужно
уточнить этот период, - мне кажется, вы на всё в доме взираете с упреком. Может
быть, я
ошибаюсь? Может, я, не страдающий, как вы знаете, пылким воображением, рисую
картину слишком
мрачную? Ежели это так, прошу вас извинить меня и счесть мои речи всего лишь
очередным знаком
интереса, каковой я питаю к вам.
В последующие дни этот вполне невинный вопрос дядюшки принял в моих глазах
угрожающее
значение. Коли уж господин Клавель задал его, значит, он приметил сомнения,
рожденные во мне
нашим образом жизни в Усьере - поведением его обитателей, их явными или тайными
отношениями, их словами и пристрастиями, в той мере, в какой они желали их
выказывать. И, таким
образом, он не может не знать, что я обнаружил трещины на гладкой поверхности
нашего
существования и теперь страдаю в одиночестве, не в силах довериться никому
другому. Но какие же
это трещины? Ведомо ли это мне самому? Поведение мадемуазель Од? Да разве оно
столь уж
преступно? Разве это не естественно - скрывать тайный жар под скромными
манерами? А может
быть, я воображаю все эти бездны, провалы, дыры под личиною того, что зову
притворством, дабы
потешить свое сиротское одиночество? Не стану ли я скоро походить на печального
Руссо, который
всюду видит ложь? Не вздумаю ли обличать скрытность на манер "Руководства
исповедника"? Да и
что такое хитрость? Всего лишь добродетель, необходимая для победы над более
сильным
противником. И что такое ложь? Хитрость, к которой прибегают, дабы спастись от
непреодолимых
обстоятельств. Следовательно, мне нет нужды хитрить, и никто в этом доме не
лжет. Вдобавок, так
ли уж важны все эти вопросы, коль скоро все это мне пр |