выглянула в окно. Память мгновенно окунула ее в прошлое.
...Тяжелые капли дождя стучали по крыше больницы всю ночь. Страх - это то,
что
сильнее всего запомнилось. И душевная боль. Отец пытался поддержать ее - создать
уютную
атмосферу в палате, помочь, чем мог. Он был для нее и нянькой, и доктором. Но
боль была
настолько сильной, что, казалось, ей нет конца. Стрелки часов двигались с
мучительно
медленной скоростью. Она напевала вполголоса снова и снова, чтобы ее ребенок
поскорее
родился. Ее нежно любимый ребенок.
На втором месяце беременности Тесc поняла, что хочет мальчика, и молила об
этом
Бога весь срок. Мальчика, похожего на Дилана. Она знала, что отец разозлится,
если узнает,
что она мечтает о мальчике с темно-каштановыми волосами, с глазами зеленого
цвета,
переходящего в цвет морской волны, и лицом, напоминающим человека, в которого
она
безнадежно влюблена.
Да, Дилан сильно ее ранил своими оскорблениями, тем, что так зло отверг ее,
но она
все равно любила его, желала его. С тех пор, как он отказался от нее, она
посвятила свою
жизнь заботе о ребенке, которого они создали вместе. Ребенке, который был плодом
их
любви.
Боль усиливалась, и беспокойство доктора возрастало. Его обеспокоенный вид,
нервное
напряжение пугали ее больше, чем сама боль. В итоге доктор решил сделать
кесарево, он
считал это лучшим выходом в ее ситуации. Последнее, что Тесc помнит, - это вызов
ее отца
на консультацию и затем доводы, которые приводились в оправдание решения,
принятого
врачом, - с ребенком что-то неладное. Ее неистовые мольбы, ее вопросы остались
без ответа,
и медсестра ввела иглу ей в вену. Она заснула глубоким сном.
Когда она пришла в сознание, отец стоял рядом и крепко держал ее за руку.
Господи,
как она плакала, когда он сказал, что ее ребенок родился мертвым. Ее горе было
молчаливым, горячим, слезы обжигали лицо. Отец поглаживал ей руку и утешительно
шептал:
"Все к лучшему. Все к лучшему".
Она |