считать аналогом косметики. Впрочем, в этом мире, где все гудит,
сверкает, переливается, подобная внешность не только логична, но и вы-полняет,
наверное, функции покровительственной окраски. Как у беленького зайчика зимой. Я
тоже беленькая и пушистенькая, только сейчас болею, то есть, наверное, умерла. И
вообще, я здесь одна, и оценить мою “кра-соту” некому.
* * *
А, собственно говоря, почему здесь никого нет? Не одна же я умерла за всю
историю человечества? Если от меня осталась одна душа (кошмар, какая она
неприглядная), то где же другие души? Я в раю или в аду? Или это чистилище,
тогда что я должна делать, куда я потом попаду? Ой, далеко не все красиво и
правильно делала я в жизни, неужели мне уготована дорога к темным силам, вот
сейчас меня вот будут судить, и наступит расплата? Я почувствовала себя
маленькой, беззащитной, потерянной. Первобытный, животный ужас сковал все мое
существо. Мозг оцепенел; не чувствуя тепла и холода снаружи, я вмиг заледенела
изнутри.
Тут же сзади послышался звук когтей, скребущих по гладкой поверхности, уханье,
хриплое дыхание. В том, что эти жуткие звуки издают какие-то несусветные
монстры, я нисколько не сомневалась. Единственная мысль с трудом пробилась
сквозь мой застывший от страха мозг: я снова забыла, где нахожусь, и перестала
контролировать свои фантазии. Я заставила себя обернуться. С обеих сторон на
гребень вылезали порождения самых жутких кошмаров. Многолапые когтистые демоны
полыхали живым черным огнем, надсадно сопели и рассыпали тучи искр. “И был зверь
подобен барсу, и голова у него, как у льва”, - вспомнилось когда-то
прочи-танное.
Гладкая поверхность гребня вблизи монстров становилась рыхлой, чешуйчатой,
разрушалась, как са-хар в воде, покрываясь слоем холодного пепла. Чудовища не
только увеличивались в размерах, но и множи-лись, ветвились, как гидра, окружая
меня живым полукольцом. Но не это было самое страшное. Та энергия, которая
исходила от них, олице |