Книга "Тарантул", Валяев Сергей

Краткое описание/вступление:

нет с силой вглубь квартиры, слюнявит ухо:
	- Что? Не узнал? Вижу, не узнал? Растолстела! Сладкое люблю. Мужа люблю, 
он дальнобойщик... Проходи... Сюда, на кухоньку... Там мой Ванька, писюка,
спит.
	Я втискиваюсь в кухню. В лицо - мокрые флажки пеленок.
	- Садись, садись, - смеется Антонио. - Живой, Алешка, живой... Ты бы 
позвонил... Господи, что я такое говорю, дура набитая такая. Садись же, 
родненький.
	Я опускаюсь на табурет. В приоткрытое окно - первый этаж - кустарник, 
сухой и оголенный, как провода. Антонио суетится у газовой плиты - чайник шипит

днищем на плоском пламени. Потом на стол появляется тяжелая банка с абрикосовым

вареньем. Я шумно вздыхаю - меня решили уморить этим вареньем. Антонио 
всплескивает руками:
	- Ой, дура! Мужика чем потчую. Мужику - что покрепче?!
	- Нет уж, лучше это.
	- А ты и не пил, знаю. И правильно... Вон мой батя, все - помер, царство 
ему... Сначала мать усладил, а потом и сам, через месяца три, не приведи
Господи.
	Она говорит много; слишком много говорит и сама это понимает:
	- Говорю и говорю, это я, как родила. Говорливая такая.
	- Ты сама садись-садись.
	Она покорно исполняет мою просьбу, молчит, ждет. Свистнул чайник, как 
паровозик на разъезде. По разбитой дороге громыхнул грузовик. Хныкнул ребенок. 
Женщина подхватилась и убежала к нему.
	Из окна тот же вид: спортивная перекладина, детские, почерневшие от 
времени горки, мусорная мокрая куча; между деревьями на веревке сушится белье.
	Когда-то давно мы с Вирджинией сидели здесь, на этой кухоньке; сидели с 
Веркой, пили вино и наблюдали, как рыхлая женщина с обезображенными болезнью 
ногами стаскивала с упругой веревки сухое белье. Белье было белым и чистым, как

флаги капитуляции.
	Вирджиния подняла руку с полным бокалом, Верка подняла руку с ним, она 
подняла руку, моя первая женщина, и проговорила:
	- Смешно... Сухое белье, сухое вино.
	Она держала прозрачный бокал перед собой; её незагоревшая остроконечная 
грудь пружинила из моей