Книги в электронном виде

Велес К. / Велес и Компания

ашиваю! - Хотелось. - Ах, все-таки, хотелось? Ну что же, я вас накормлю. Садитесь сюда. Повар, наложи-ка им там по мелкому бачку кашки. Повар уже подавал через дверь два внушительных бачка с кашей. В каждом из них было не менее литров трех - четырех перловки. Сержант лично поставил по бачку перед Шуриком и Юркой. - Кушайте на здоровье. Смотрите, какая вам честь, сам сержант за вами ухаживает, на стол вам подает. Тут уж надо все скушать без остатка и с удовольствием. Шурик незаметно ослабил поясной ремень, чтобы каше было не тесно в желудке. О том, чтобы отказаться от еды и речи быть не могло. Это было бы прямым выступлением против армейских традиций и могло бы иметь самые нелицеприятные последствия. Едва Шурик и Юрка приступили к каше, как дверь столовой отворилас

Веллер Михаил / Ножик Сережи Довлатова

ои и структуры общества восходило к публичному "тыканью" Генсека членам Политбюро. Но снизу вверх полагалось на "вы" и по отчеству. Это было самоутверждение холопов во князьях. У лакея свое представление о величии. В офицерском корпусе разграничивалось просто: на звездочку старше - "вы", на звездочку младше -- "ты". В российском, даже купринского "Поединка" захолустном армейском полку - представьте "тыканье" штабс-капитана поручику. Среди "интеллигенции" задействовалось различие в должности и возрасте. К редактору, скажем, книги или публикации автор даже постарше и помаститее его обращался взаимно по отчеству. Автор моложе н немаститый отчества в ответ не получал. А уж в неформальном общении десять лет разницы казались старшему полным основанием об

Веллер Михаил / Самовар

полон самых благих намерений, чистых и безвредных. Таким образом, очередной переворот в очередной банановой республике завершился всенародными плясками самбы, приветствовавшими нового диктатора, молодого и красивого, образованного кабальеро и огненного оратора. -- Вива команданте Фидель! Вива команданте Камило! Вива команданте Че! Что вива, то вива. Вот тут-то, хрен им всем в глотку чтоб голова не болталась, со вторым из возобновленных рейсов "Канадиан Аирз", с паспортом аргентинского бизнесмена Бенхамина Сормьенте, прибыл в Гавану лично генерал ГБ под крышей секретаря МИДа СССР Верижников. У него были серьезные предложения о крупных поставках дешевого мяса и закупках сахара. Из намеков можно было понять, что в прейскуранте найду

Вертенбейкер Т. / Для блага Отечества

атель! ФРИМЭН. Я только хотел справиться, чем вы тут занимаетесь? По-свойски... ЛИЗ. Иди плети свои удавки, паук! Не смей мешать актрисам. ФРИМЭН. Актрисам? Вы пьесу репетируете, да? ЛИЗ. Ага. Это поинтереснее, чем плясать джигу с твоей петлей на шее. Чего ты тут вынюхиваешь? ФРИМЭН. А может, я тебя вынюхиваю. Попридержи язык. ЛИЗ. Я лучше сама в ящик сыграю, чем соглашусь своих же вешать. Ладно, хватит нам тут мозолить глаза. Вали отсюда и не мешай нам учить роли. ФРИМЭН торопливо уходит. ЛИЗ и ДЭББИ плюют ему в след. ДЭББИ. Эй, палач, не вешай слишком много народу. А то мы без зрителей останемся. МЭРИ. "С приездом, кузина Сильвия...". Тут написано, что ты делаешь приветственный жест. ЛИЗ. "С пр

Вестфален Йозеф / Рассказы

ложного пола. Женщины давно научились использовать мужчин, держать их на расстояниии, много добиваться ценой малых чувств и заканчивать любовные интриги несентиментальным образом, если им надоедает эта любовь. Мужчины взяли на вооружение бесцельную тоску по бессердечным предательницам. Я постарался заглянуть как можно глубже в глаза Ольги: - По мне этого не скажешь, но я, как баба, млел от баб, которые вели себя как сволочные мужики. Ольга не давала себя убедить. Она считала, что тоскующие мужчины и ужасные женщины существовали всегда, и это не имеет никакого отношения к эмансипации. Потом я заметил, что она пробегает глазами еще не готовые страницы. Ей было неудобно. Она не хотела выглядеть шпионкой. Она и не шпионила, но, разумеется, была любопытной. А мне боялся ок

Виан Борис / Мертвые все одного цвета

нимаемся любовью, ее полуоткрытый рот, поблескивающие зубы и слабое, похожее на воркование, похрипывание, которое она издавала в такой момент, мотая головой то влево, то вправо, а руки ее царапали мне спину и бедра. Шейла ждала. Она еще не до конца проснулась, но уже вполне понимала, что случилось что-то неладное. - Да,- сказал я.- Неприятности с Ником- Он считает, что я ему обхожусь слишком дорого. - Сам виноват, что у него мало клиентов,- сказала Шейла. - Не мне же ему об этом говорить. - Ты предпочитаешь заниматься клиентками, от которых все равно никакого дохода. Она отстранилась от меня, а я даже и не попытался притянуть ее обратно. Я плохо себя чувствовал, был встревожен и тщетно продолжал копаться в памяти в поисках возбуждающих сцен. Передо мной вставали вечера у Ника,

Виан Борис / Сердцеед

машину и устроилась в кузове. - Они все катаются автостопом, - пояснил Ангель. - А так как мне сов- сем незачем ссориться с крестьянами... Свою фразу он так и не закончил. - Понятно, - ответил Жакмор. Чуть дальше они подобрали свинью. Перед самой деревней животные сос- кочили с машины и побежали к своим фермам. - Когда они ведут себя спокойно, - добавил Ангель, - им разрешают гу- лять. А если нет, то их наказывают. Бьют. Или запирают. А то и съедают без суда и следствия. - А-а-а... - протянул оторопевший Жакмор. Ангель остановился у столярной мастерской. Они вышли из машины. В ма- ленькой приемной стоял длинный ящик, в котором лежало едва прикрытое старой мешковиной худое и бледное тело подмастерья, обрабатывавшего на- кануне дубовую балку. -

Викорук Ал. / Христос пришел

ству. У меня к окну верхушка тополя достает. Знаешь, как ночью дождь лупит по листьям, да еще молния полыхает, гром окатит?.. Если б знать, что потом сын твой или дочка в этой комнате проснется такой же ночью, дождевой воздух окатит ознобом, за окном хлещет, полыхает... - Он закрыл глаза, по щеке скользнула слеза. - Да не будет этого... Ничего не будет. Поселят хмыря какого-нибудь. За взятку, или просто за наглую мор- ду. Будет он водку жрать, окурки в окно кидать, в сортире блевать с пе- режору. А я?.. Вот, хотел тебе повиниться. Тебе, наверное, больше всех напакостил. Думал, хоть вспомнишь, может, простишь?.. Может, с сердцем у тебя что?.. Елисей отрицательно помотал головой, он чувствовал, как Есипов одним своим видом, расплывшимся свинцовым телом угнетал ег

Владимиров Виталий / Закрытый перелом

е произвел впечатление, я потом у нее спрашивала, да видно тут что-то не так. Ну, хорошо, я проведу просветительскую работу с ней, скажу, что ты маешься, места себе не находишь, хоть это и будет маленькая ложь, не так ли, Вика? - Конечно, так, - подтвердил Виктор. Он не придал значения по- следней фразе Марины, хотя ложь была двойная. Виктор, действи- тельно, маялся и не находил себе места, и поэтому он лгал и Мари- не, и себе. Зато после разговора с Мариной в душе у него затеплилась надежда - ведь Марина сказала ему, что он произвел на Люсю впечат- ление и, кроме того, обещала, как она выразилась, провести просвети- тельскую работу. И уже совсем по-иному Виктор себя почувствовал после разговора с Антоном. Антон, выслушав Виктора, как всегда сжато и точно с

Владимиров Виталий / Колония

сказано - сделано, а у нас давай характеристику, анкеты, партгруппа. партбюро, райком, комиссия старых большевиков, которая в ос- новном занимается разбором персональных дел - получается что-то сходное между выездом заграницу и персональным делом, потом должно выйти реше- ние. Глядишь, ушло полгода, восемь месяцев. За это время закрыли специа- листу научную работу, премии перестали выплачивать, произошло отчужде- ние, как со мной, а сама идея как-то поблекла, заглохла и не выглядела уже столь привлекательной при ближайшем рассмотрении и подсчете предсто- ящих расходов. Почесав в потылице, сказали бедолаге - нет в тебе потреб- ности. А может сказали и не почесавшись. А может и не сказали даже, а просто забыли о человеке за ненадобностью. Он же, уже намылившись

Владимиров Виталий / Крест

прочитал первые строки первого стихотворения: По прихоти погоды странной притих пейзаж в дали туманной - старинный парк в весенней ра- ме... Крякнул, крепко, со скрипом потер шершавую щеку и вынес приговор: - Не Пушкин, конечно, но все-таки... Тираж-то какой? Тираж и гонорар стали единственной темой обсуждения книжки Леонида коллегами по работе. Илья Жихаревич, школьный дружище, уставился на книжку, словно скульптор на кусок мрамора или столяр на доску, почему-то только переп- лет стал объектом его пристального внимания, он даже поковырял его пальцем, неопределенно хмыкнул и стал подробно рассказывать, как напря- женно и интересно ему работается с редактором над новой своей научной статьей. Николай молча взял, не разворачивая, глянул -

Владимиров Виталий / Рассказы

.. - В мае устроит? - деловито спрашивал Буров. - В мае хорошо, в мае цветет сакура, - закивала головой Анита. - Не путай "Сакура" - это ресторан японский, - отмахнулся от нее Буров. Кстати, ты же сейчас в Чехословакию намылился, так тебе справку о здоровье не надо будет еще раз получать... Буров уже планировал, как совместить весеннюю охоту с поезд- кой Голикова, Анита уверенно подливала масла в огонь - она помо- жет быстро сделать визу Голикову, есть у нее дружок в консульском отделе, а вот за это обязательно надо махнуть, сказал Буров, нет, не за дружка, а за Аниту, зови ее, Голиков, просто Анютой, Нюра-сан, Анюта, в свою очередь, захотела выпить за Бурова, потом Голиков поднял тост за них и за дружбу советского и японского народов, и даже неуклюже