Книги в электронном виде

Миллер Лау / [Последний человек из клана 2.] Черный тан

у нее на плече и копошится в волосах, готовая исцарапать заплаканное лицо. Но она ошибалась. Риган открыла глаза, увидела, что это всего лишь дождь, и зарыдала в голос. Он попадал в амбар через щели в старой кирпичной кладке вместе с тонкими лучами сумеречного света. Нет, это не крысы, но и не дождь. Потянувшись, она поймала одну из больших, черных как смоль капель, но та не была ни мокрой, ни холодной - мягкой. Перо... Все больше и больше перьев, и звук - ужасный, скрипучий. Звук, который наполнил амбар, он был похож на хаос преисподней, и Риган издала пронзительный вопль ужаса. Девочка вскочила, побежала к двери и отчаянно заколотила в неприступную дубовую преграду. - Помогите мне-е-е-е, - рыдала она. - Здесь кто-то есть! А потом они появились. Шум их кр

Веснина Елена / [ИСЦЕЛЕНИЕ ЛЮБОВЬЮ 2.] Превратности судьбы

не понял... Мы с Ирой переезжаем туда? А она в курсе? - Она уже там. - Да? - удивился Яков. - Ну что ж... Это замечательно! Это - очень хороший вариант, спасибо. И мы, наконец, не будем вас стеснять. - Вы нас не стесняли, - поспешил заверить его Самойлов, - но Ирина решила, что вам нужно уединение. Ты - художник, личность творческая, а что нужно для вдохновения? Тишина и покой! - Да, конечно... - усмехнулся Яков. - Ну что ж! Все это на самом деле очень кстати! Пойду собирать вещи. Он развернулся, чтобы уйти, и столкнулся с Машей, которая входила в гостиную. - Ой, простите, - извинился Яков. - Полина Константиновна, Леша уже лег спать. Я могу идти? - спросила Маша. - Да, Маша, конечно. Уже поздно. Спасибо тебе огромное. Яша, проводишь

Веснина Елена / [ИСЦЕЛЕНИЕ ЛЮБОВЬЮ 3.] Тернистый путь

потом решил заняться чем-то более приятным. Он нежно обнял Римму и уткнулся ей в шею. - Прекрати, дай сосредоточиться... - кокетливо сказала Римма, довольная ходом событий. - Я, наоборот, помогаю, - начал было Лева, но в этот момент кольцо упало на карту. Римма посерьезнела: - Есть! Вот здесь твоя вещь, в этом доме. Стоп, а я знаю этот дом! Интересно... - Что это за дом? Резиденция президента? - пошутил Лева. - В этом доме живет некая Маша Никитенко, я там на днях была. - И что ты там делала? - Отвораживала ее от инвалида по имени Алеша. - От Алеши?! Надо же! Римма пристально посмотрела на Леву: - А мне интересно, что ты там делал и что потерял? Что же ищет в доме молодой девушки ее неверный муж? Известно, что! Все му

герн Кэндис / СКАНДАЛЬНАЯ СВЯЗЬ

которые из них слегка вытягивали шею, чтобы получше разглядеть его. На него смотрели и мужчины, хотя, может быть, лишь для того, чтобы выяснить, что же привлекло внимание их дам. Изабелла вздохнула, чтобы успокоиться, как только красавчик приблизился, чтобы пригласить ее на танец. Она была не менее восприимчива к мужской привлекательности, чем любая другая женщина в бальном зале, но решила не обращать внимания на эту привлекательность. Офицер, вне всякого сомнения, являлся одним из самых привлекательных мужчин в зале, и это еще более подчеркивалось франтоватым алым мундиром, но было бы глупо утратить здравый смысл из-за широких плеч и восхитительной формы. В конце концов, она уже не молоденькая девушка. К тому же есть более важные обстоятельства, чем симпатичная вне

ЛЕННОКС Марион / Нарушая запреты

Дом было не узнать! Кто-то любил этот дом и гордился им. Не удивительно, что под слоями грязи и пыли оказался очень милый и уютный особнячок. - Ух, ты! Здорово! - восторженно воскликнула Карли. - Да. Мы отлично поработали. Ты просто умница! - похвалила сестренку Дженна. - Как ты думаешь, мистер Джексон вернется сегодня? - с любопытством спросила Карли. - Может быть, - ответила Дженна так, словно ей было все равно. Но на самом деле ей отчего-то очень хотелось, чтобы Райли поскорее приехал домой. Солнце уже село, когда он вошел в дом.., и застыл на месте. Все просто сияло чистотой! Столько раз он задумывался о ремонте, а дом всего лишь нуждался в хорошей уборке. Золотого цвета шторы отлично сочетались с обоями в светло-зеленых тонах. Стол,

Стилл Даниэла / Запретная любовь

- весело откликнулась Мередит. Но, как видно, в последние дни ее тянуло к самокопанию. Не успела Мередит выйти из дому, как в голове у нее засвербил странный и неприятный вопрос: в самом ли деле они со Стивом так хорошо знают друг друга? Да-да, разумеется, они четырнадцать лет прожили вместе, у них идеальный брак, нет друг от друга секретов... Но что, если это иллюзия? Разве не вчера только она спрашивала себя, что же Стив думает на самом деле? Такие вопросы, такие подозрения не берутся ниоткуда: должно быть, подсознание предупреждает, что в их семейном счастье не все так ладно, как кажется. А разве у нее нет секретов от мужа? Вспомнить хотя бы бесконечные разговоры о будущем ребенке! Всякий раз, когда Стив заводит об этом речь, Мередит возражает: они оба

Хемингуэй Эрнест / Райский сад

тол. Похоже, он только и ждал, чтобы его отпустили, и молодой человек стал сам доливать воду очень тонкой струйкой, а женщина с интересом смотрела, как абсент приобретает дымчатый, опаловый оттенок. Она взяла стакан в руки и почувствовала, что стекло пока еще теплое, а потом, когда желтизна исчезла и появился молочный отлив, стекло вдруг сделалось прохладным, и тогда молодой человек стал добавлять воду по капле. - Почему нужно доливать воду так медленно? - спросила она. - Иначе напиток теряет крепость и ни к черту не годится, - объяснил он. - Он делается пресным и никчемным. По правилам, на бокал ставят стакан со льдом и маленькой дырочкой внизу, чтобы вода капала постепенно. Но тогда всем ясно, что ты пьешь. - Я уже выпила стакан наспех, потому что сюда заглянули

Китайгородский Александр / Реникса

амому наивному человеку, что цветная бумага, лежащая в светонепроницаемой кассете, просто не имеет цвета. До нее, во-первых, не дошел свет от источника (солнце, лампа и т. д.), во-вторых, если он до нее как-то и дошел, то, отразившись от нее, не вышел. Понятие цвета в темноте не имеет смысла. О цвете в темноте можно говорить не с большим успехом, чем о мелодичности непроигранной патефонной пластинки. Но, может быть, человек обладает способностью судить об электронной структуре листа бумаги, заключенного в кассету? Да нет, не получается. Фундаментальный принцип атомной физики утверждает, что суждение об электронной структуре равносильно суждению об энергетических состояниях вещества. Ведь сведения об энергетических возможностях предмета могут быть получены только

Конвицкий Тадеуш / Чтиво

ека. Но вместе с тем любовь - условная форма нашей культуры, определенный этикет, а также некий вид эмоциональной забавы. За дверью вдруг поднялся шум, кто-то даже запел. Корсак нахмурился, решительно направился к двери. Выглянув в коридор, строго крикнул: - Потише там! Не мешайте работать. Потом вернулся ко мне, хотел пригладить волосы, но передумал. - У дежурного именины. Что поделаешь. Так и должно быть, когда полицейские из чертей превращаются в ангелов. То, что вы говорите, любопытно, но, может, все- таки перейдем к моменту, когда вы оказались в своей квартире. - Хорошо. Я плохо помню этот момент. Припоминаю свою комнату, откуда ушел вечером, незадернутые шторы, развернутую газету, непременный стакан чая на столе - другой посудой, когда жена уезжает, я не по

Роуз Серафим / Православный взгляд на эволюцию (письмо а. каломиросу)

ние свое" в Псалмах; но это, конечно, только детям нужно объяснять), и тем, что сказано о Боге, что следует понимать, как неоднократно говорит Св. Иоанн Златоуст, "Богоприличным образом". Например, святитель Иоанн пишет: "И как услышишь, возлюбленный, что "насади Бог рай во Едеме на востоцех", то слово "насади" понимай о Боге богоприлично, то есть, что Он повелел; а касательно последующих слов веруй, что рай точно был сотворен и на том самом месте, где назначило Писание". (Беседа на Книгу Бытия, ХIII, 3). Святой Иоанн Дамаскин ясно выражается, что аллегорическое понимание рая есть часть ереси оригениан: "Они объясняют рай, небо и все прочее в иносказательном смысле" (О ересях, 64). Но как же нам понимать тех святых отцов глубокой духовной жизни, которые истолков

Вебер Макс / Наука как призвание и профессия

все это ответила бы: "Да, но мы же идем на лекцию, чтобы пережить нечто большее, чем только анализ и констатацию фактов", ходячим является заблуждение, заставляющее искать в профессоре не то, что она видит перед собой: вождя, а не учителя. Однако мы поставлены на кафедру только как учителя. Это две разные вещи, в чем можно легко убедиться. В Америке такие вещи часто можно видеть в их грубой первобытности. Американский мальчик учится несравненно меньше европейского. Несмотря на невероятно большое число экзаменов, он по самому духу своей учебной жизни еще не стал тем абсолютным "человеком экзамена", как мальчик-немец. Ибо бюрократия, которой нужен диплом, фиксирующий результаты экзамена и служащий входным билетом в мир человеческой карьеры, там еще только зарождается. Мол

Шопенгауэр Артур / Об университетской философии