Книги в электронном виде

Засосов Д. А. Пызин В. И. / Из жизни петербурга 1890-1910-х годов

я. На богатых домах и правительственных зданиях горели газовые вензеля из букв членов царствующей фамилии с коронами. (Со временем эти газовые горелки на вензелях были тоже заменены электрическими лампочками.) На столбах газовых фонарей устанавливались звезды из трубок, которые тоже светились. На второстепенных улицах от одного столба к другому протягивалась проволока, на ней развешивались шестигранные фонарики с разноцветными стеклами. В фонариках зажигались свечи. В пасхальную ночь кроме обычной иллюминации, зажигались факелы на Исаакиевском соборе. Горящих плошек, которые ранее расставлялись на тумбах тротуаров, мы уже не застали. Площади Петербурга были мощены булыжником, даже у Зимнего дворца. Только для царского проезда, как уже сказано, была уст

/ Библия (Синодальный перевод html)

Синельников Валерий Владимирович / Возлюби болезнь свою

Григорьева Татьяна Петровна / Японская художественная традиция (html)

Важин Александр / Год героя

в следующий момент он был вынужден бросить меч вверх, парируя рубящий удар сверху. Тут же сказался непривычный хват меча. Алексей еле смог удержать его в руках и только в последний момент перенаправил удар Братуша в сторону. А тот уже снизу рубанул по ногам Алексея. И только резко отскочив назад, он смог уйти от этого удара. А затем, присев от движения, направленного в голову, захватил воина за штанины и резко выдернул на себя. Братуш потерял равновесие и упал, но стремительно вскочил и снова бросился в атаку. Выражение его лица показывало явное желание пустить кровь чужаку. В следующие несколько минут только то, что противник не смел ослушаться приказа командира и в последний момент удерживал удар, спасало Алексея от участи быть изрубленным на куски. Он знал общие

Хруцкий Эдуард / Полицейский

шику, нужно пить то, что любят аристократы. Усов налил себе еще полбокала. Но не стал пить, любуясь, как солнце отражается в цветных гранях. Он знал толк в посуде. Этот рубиновый хрусталь был подлинным и старым, сработанным русскими умельцами для столовой петровского фаворита князя Меншикова. Усов сделал глоток и поставил бокал. - Хрусталь-то хорош. Подлинный. - А остальное, ты думаешь... - А что мне думать-то. Я-то знаю, кто для тебя французские картины рисует и ткет фламандские гобелены. - Неужто так заметно? - обеспокоился Рубин. - Не переживай. Мне заметно, а те, кого ты будешь приглашать, они Левитана от Клевера не отличат. - А кого же, по-твоему, я буду приглашать? - Ты коньяк-то брось, брось маяться с коньячком. Налей своей запеканки. Когда нико

Фрэнсис Дик / Скачки тринадцати (смерть Хейга)

л из себя и устроил безобразный скандал. Могги Рейли, который был уверен, что они со Сторм-Коуном точно выиграли, узнав, что он потерял свой процент от призовых, только философски пожал плечами. "Бедный Кристофер Хейг!" - подумал он. Могги не знал, что в ту пятницу его искусство, добросовестность и отвага не только открыли ему путь к блестящей карьере, но и завоевали сердце божественной Сары Дриффилд, первой девушки Ламборна и будущей жены Могги. Но больше всего ярились и скрипели зубами сами распорядители. Они просто не могли в это поверить! У них на руках была великолепная пленка, на которой ясно видно, как Вернон Аркрайт ухватил Могги Рейли за каблук и с силой рванул вверх. Сила была немалая. Могги Рейли буквально взлетел в воздух и повис на плече лошади. Его спа

Баграмян И. Х. / Так шли мы к победе [html]

Шторм Вячеслав / Женить нельзя помиловать

дь захудалого киллера, посланного мужем-рогоносцем, на подступах к нашему дому не наблюдалось. В безоблачном небе не реяли драконы, земля не дрожала под мерной поступью троллей, и клубы пыли со стороны Райской Дыры, сулящие непонятно что, тоже не вздымались. - Бон! Ноль внимания. - Бон! Ноль внимания. - Роден Гейме!!! К вам граф Чудилло! - А? Где?! Ну, слава богам! Видимо, имя, данное ему при рождении, парень все-таки помнит, равно как и имя отца. Впрочем, по некоторым причинам и к имени, и к старику графу Бон питает не самые нежные чувства. - Дома, - лаконично ответил я на последний вопрос - Чай пьет. - Какой чай? - не понял тот. - А я почем знаю? Какой он у тебя любит? - Никакой не любит. Он его вообще терпеть не

Голдинг Уильям / Зримая тьма

ыл, глядя поверх свинцовой крыши, над которой торчал край пожарной лестницы, на горизонт, где с недавних пор виднелись разрастающиеся пригороды Лондона. Хендерсон не пошел ни на занятия в зале, с которых отпросился в уборную, ни в саму уборную. Он подошел к фасаду здания и несколько минут стоял у двери директорского кабинета - ясный знак всей степени его унижения, ибо в мире Хендерсона пренебрежение субординацией считалось серьезным грехом. Наконец он постучал в дверь - сперва нерешительно, затем погромче. - Что тебе нужно, мальчик? - Поговорить с вами, сэр. - Кто тебя послал? - Никто, сэр. Эта реплика заставила директора поднять глаза, и он увидел, что мальчик недавно плакал. - Из какого ты класса? - Мистера Педигри, сэр. - Твое имя? - Хендерсон

Голдинг Уильям / Ритуалы плавания

гадываетесь, я нахожусь в самом благостном расположении духа. Время здесь, между прочим, вовсе не тащится улиточным шагом - если можно сказать "пьян как змий", то почему бы не считать, что улитка способна "шагать"? - время здесь отнюдь не тащится, нет, оно летит, оно проносится мимо. Я не успеваю записывать десятой доли того, что набирается за день. Поздно уже, придется продолжить завтра. (5) Так вот, в тот четвертый день... хотя нет, уже на пятый... Но продолжаю. После того как капитан Андерсон отошел к фальшборту, я еще некоторое время помешкал, стараясь втянуть мистера Камбершама в разговор. Он отвечал почти односложно, и я наконец понял, что ему неудобно "расшивать узоры" в присутствии капитана. Однако я не хотел так покинуть мостик, чтобы это выглядело

Йейтс Уильям Батлер / Звездный единорог. пьесы

енный, кто одолел ее в поединке. Пауза. Слепец. Дурак, не ты ли дрожишь? Скамейка трясется. Почему ты дрожишь? Неужели Кухулин убьет нас? Кухулин, это не я сказал тебе о сыне! Дурак. Кухулин дрожит. Кухулин трясет скамейку. Слепец. Он убил своего сына. Кухулин Колдуют ведьмы, на ветрах летая. Вы где? Вы где? Мой меч, разгоним их! Да нет, добры ко мне колдуньи были; Им любо пламя вдруг раздуть из пепла, Но если б вдруг войну раздуть решили, Была б то славная война героев, Но не такая ж. Войны их всегда К напевам гордым арфы пробуждают. Кто виноват? Боитесь? Говорите! Я защитить вас ото всех сумею И щедро награжу. То Дабтах Майский Жук? Мой старый враг? Да нет, он с Медб сейчас. Иль Лаэгер? Вы почему молчите? А это что за дом? (