Книги в электронном виде

Элеонора Раткевич / Там, где будет мой дом

ел мог бы наблюдать за происходящим во дворе, если заскучает. - Мешок свой с пола подбери, неряха, - умиротворенно прогудел меч. - Учу тебя, учу... - Разрешите войти? - послышалось из-за двери, и в комнату вошел крепкий мосластый парень со столь угрюмым выражением лица, словно на свете никогда и нигде не происходило ничего смешного. - Что случилось, Динен? - спросил лейтенант, когда мрачный парень отдал честь. - Ветт смылся, - хмуро сообщил Динен. - Сказал, что вечерней подводы дожидаться не станет, своим ходом доберется. С одним из деревенских срядился, баулы свои на телегу нагрузил, и поминай, как звали. - Счастье-то какое, - блаженно вздохнул Лейр. - Счастье, конечно, счастьем, а сапоги - сапогами, - с мрачной рассудительностью возразил

Элеонора Раткевич / ДЖЕТ ИЗ ДЖЕТЕВЕНА

-где ремни. Вряд ли кто поверит, что он упал с коня и разбился, но вдруг найдется такой идиот? Но больше медлить было нельзя. - Домой, - приказал Иллари коню, чувствуя, что у него срывается голос. Конь потоптался возле него, шумно фыркнул и задышал ему в ухо. - Домой! - сдавленно повторил Иллари. Конь повернулся и пустился вскачь по собственным следам. Иллари взвалил дорожную сумку на плечи и отправился в путь. Идти с непривычки оказалось тяжелее, чем он думал. День выдался солнечный, безветренный, и к полудню Иллари окончательно промок от пота. Наконец он догадался снять плащ, но легче от этого не стало: просто удивительно, насколько мешает идти вещь, взятая в руки. К тому же ремни были подтянуты неправильно, и дорожная сумка изрядно отколотила своего владельца. О ногах

Наталья Лукьянова / ВИА Орден Единорога

ь там хоть что-нибудь. Что-то нащупалось, точнее, ткнулось в руку. С криком, в котором Битька безуспешно пыталась заменить инфантильное и устаревшее "Ой!"на более крутое и современно-молодежное "Вау!", рука была выдернута наружу. (Ружа была агентом польской разведки). На ладонь неизвестным доброжелателем была подсунута небольшая потертая монета и еще там был... (очередной гибрид "Ой!"и "Вау!", похожий на классический и более непосредственный первый вариант еще более) откровенно розовый червячок, настолько то ли липкий, то ли присосавшийся , что от Битьки совершенно не отклеивался. Червячок широко и обаятельно, хотя не без навязчивости скалился и, выждав более спокойную в смысле тряски минуту, бойко затараторил: - Милостивые господа нищие! Бесконечно милостиво од

Симоны Р / Приключение в отеле светлая луна

ошло непредвиденное событие. - Хорошо!.. Это хорошо, дорогой... О, дорогой!.. Еще... Еще!.. Я Лепетала таким образом, истекая сладострастием и сжимая в конвуль сиях голову мужчины, прикованого к моему заду, когда, к моему великому изумлению, я увидела в зеркале, что дверь комнаты приоткрылась. Мужчина и женщина проскользнули в комнату. Это был бармен Феликс, сопровождаемый Иоландой, хозяйкой отеля... Какой скандал! Я заранее ужаснулась, хотела высвободиться, но из этого ничего не вышло: Роберт крепко держал меня. Невозможно было также предупредить его о вторжении Феликса и Иоланды... Я слишком запыхалась, чтобы говорить, а он, приникший своим лицом к самой глубине моей женственности, поглощенный своим восхитительным делом, не м

Щербинин Дмитрий / СЧАСТЬЕ

валившись лицом на подушку, застенал: "Зачем... за что вы это со мной сделали?!.. Свободы... Дайте мне уйти..." Тут пришла мысль о самоубийстве - он бросился в ванную. Схватил маленький стульчик и изо всех сил ударил им по зеркалу, раздался треск - часть зеркала грудой осколков рухнула в умывальник, другая осталась висеть подрагивая уродливыми острыми гранями. Он не останавливался - существование настолько опротивело ему, что он в то же мгновенье из всех сил надавил на эти острые грани запястьями своих рук - почувствовал боль, но она была даже приятна, помогла заглушить душевное страдание. Темные ручейки потекли по стеклу, вот уже и раковину затемнели - нет - это была еще не артериальная кровь, он просто изуродовал свои руки, но еще не нанес раны,

Гэри РАЙТ / ДОРОГА НА ЗАПАД

остью, с которой он столкнулся, была опасность подвернуть ногу в глинистой колее. Со времен академии он прошел очень длинный путь, часть которого пролегала через Северо-восточное королевство и которую он постарается забыть как можно скорее - если сможет. Но кое-что шрамами осталось в памяти. И все, что человек в силах сделать с этими глубокими ранами, это посмотреть в другую сторону и постараться забыть о боли. Но все равно Кевин часто замечал за собой беспричинную злость или раздражение. Словно какой-то невидимый демон путешествовал вместе с ним, сидя на плече, и лишь только он начинал чувствовать себя слишком комфортно, этот демон принимался нашептывать в ухо: "Помни!.." Именно это он шептал Кевину сейчас.

Нейро Марш / Ру-ру

Юрий Никитин / Князь Рус

ль едва-едва успела осесть после повозок, сейчас вздымалась с легкостью, сразу забивала ноздри, обволакивала лицо, проникала в грудь и душила изнутри. Далекая фигура воина постепенно отдалялась, замирала. Он был жив, но двигался все слабее. И сил не осталось, и видел с облегчением, что за ним не побежали, не потащат обратно на телегу, не будут поить горьким отваром, сгонять зеленых мух, а их глаза все равно будут говорить, что он обречен, а они, усталые и измученные, себе на беду просто затягивают минуты прощания. -- Он так решил, -- сказал Чех сурово. -- А решение мужчин надо чтить. Он пришпорил коня. Лех проводил старшего брата взглядом искоса, оглянулся, вид был виноватый. Рус печально молчал. -- Он явно чует, что на этот раз не выж

ЩЕРБИНИН ДМИТРИЙ / ТЕМНЫЙ ГОРОД

со мною, Но впереди только холод один... Смейтесь, танцуйте дети мои, Звезды в ночи вам для света даны! И тогда Миша не смог сдержать слез - это были светлые, чистые слезы; и даже эти слезы сродни смеху были... А потом наступило утро, и он оказался склонившимся над озерной гладью, над которой еще плыли розовеющие в свете восходящего солнца мягкие сгустки тумана. Некоторое время он заворожено смотрел на остров, который весь еще окутан был туманом, и походил на прекрасный, прямо из вод поднимающийся храм. А потом раздался голос матери, которая спрашивала, что он так долго задерживается у воды - он вернулся к палатке, возле которой уже потрескивал костер, готовился завтрак. И вскоре Миша выяснил, что никуда он ночью из палатки не выходил

Кеннет РОБСОН / ЧЕЛОВЕК ИЗ БРОНЗЫ

я срочно поднялся сюда? Док медленно покачал своей бронзовой головой: "Нет". И тут Манк выдал такую тираду, что даже животному, которого он напоминал, стало бы очень стыдно. Он топал ногами, размахивал громадными, покрытыми рубцами руками, которые были заметно длиннее его ног. - Кто-то ловко сыграл со мной шутку! - ревел Манк. - Кто бы это ни был, я сверну ему шею! Я выдерну ему уши! Я дам... - Ты окажешься в клетке зоопарка, если не научишься человеческим манерам! - язвительно сказал ему Хэм. Манк сразу же прекратил обезьяньи скачки и гримасы и перестал ругаться. Он вдруг начал внимательно рассматривать Хэма, начиная с его потрясающих преждевременно поседевших волос, затем перенес свой взгляд на холеное лицо Хэма, потом увидел его п

Щербинин Дмитрий / ПРОБУЖДЕНИЕ

ул вниз, то обнаружил, что тьма непроглядная также заполняет все уже несколькими пролетами ниже. Тогда он вскинул голову вверх, и если бы увидел там хоть какой, хоть самый маленький проблеск золотистого света, он бы смог пробежать еще столько же этажей вверх - пусть бы у него сердце в конце концов разорвалось, но он бы пробежал. Никакого проблеска не было - и он вновь бросился к окну, уже почти темному, и вновь принялся оттирать грязь, но конца краю ей не было, побежал вверх, остановился... Темнота наползала снизу, и он знал, что совсем скоро перестанет что-либо видеть, и это будет продолжаться... быть может, целую вечность. Он знал, что именно так могло быть, ведь лестница тоже оказалась бесконечной. И тогда, не видя никакого иного выхода, он решился на то, н

ЩЕРБИНИН ДМИТРИЙ / СВЕТОЛИЯ

видел там зарю розоватыми и темно-голубыми покрывалами скрывающие звезды на востоке, над лесной кромкой; он протянул к этой заре руку, ожидая, что и она протянет к нему руку, поцелует его, скажет ему что-нибудь в утешение. "А ведь мне раньше снились все эти монстры, все эти тесные, жуткие лабиринты, и я вовсе не отвергал их - нет, мне это нравилось - это было, как продолженье дневной игры. У меня и голова тогда не болела, потому что я позволял этим монстрам находится в моих снах, а вот только попытался восстать, как и они цепляются, сражаются, не хотят из меня уходить. Клянусь, что никогда не сяду больше за эти игры! Сегодня же в лес пойду!" Только успел он так про себя поклясться, как хлопнула дверь и раздался усталый возглас матери: - Что же