ился на девушке из Френч-Вэлли, которая умерла
при родах. Оставшаяся при нем дочь была слишком слабым утешением. За четыре года
ожидания, сопровождаемого насмешками окружающих, год брака и остаток жизни без
женщины рядом. Я думал, что его боязнь женщин содержит немалую примесь
ненависти. Еще тогда, когда он увивался за польской девушкой, я подозревал, что
его
чувство к Алисон Грининг граничит с чем-то худшим, чем похоть. Он ненавидел ее
за
то, что она пробуждала в нем желание, и находила это желание абсурдным, и
смеялась
над ним.
Конечно, при физической силе Дуэйна воздержание доставляло ему немало
хлопот. Он подавлял свою сексуальность трудом и добился в этом немалых успехов.
Он прикупил двести акров по соседству, работал по десять часов в день и,
казалось,
иллюстрировал физический закон: от его сексуального голода толстел банковский
счет.
Я увидел свидетельства его процветания, когда мы с ним перетаскивали коробки
и
чемоданы в старый бабушкин дом.
- Господи, Дуэйн, да ты купил новую мебель!
Вместо старой рассохшейся мебели бабушки в комнате стояло то, что я назвал
бы
"гарнитуром для отдыха конца пятидесятых": тяжелые кресла, диван с гнутыми
ножками, кофейный столик, настольные лампы взамен керосинок, даже какие-то
картины в рамках на стене. В этом старом доме подобная мебель выглядела
бестактно,
напоминая обстановку дешевого мотеля. Напомнила она и еще что-то, чего я не мог
вспомнить.
- Думаешь, что глупо покупать новую мебель для старого дома? - спросил он.
- Видишь в чем дело, у меня тут все время гости. В апреле были Джордж и Этель, в
мае Нелла из Сент-Пола... - он перечислил всех кузенов и их детей, которые жили
в
доме неделю или больше. - Иногда здесь прямо гостиница. Видно, все эти городские
хотят показать своим детям, что такое ферма.
Пока он говорил, я разглядывал старые фото, висевшие на стенах еще с тех
времен.
Я хорошо знал их: вот я сам в девять лет, в костюмчике и с прилизанными |