на полу рядом с рубашками остальных ребят.
Покрутившись, бутылка снова указала на Женю. Он встал и снял
с себя джинсы. Юноша освещенный мяг-ким неярким светом торшера,
был похож на греческую античную скульптуру, только вместо фигового
листочка на нем остались только маленькие зеленые плавки сильно
вспученные впереди.
Как не смотрела Оля умоляющим взором на крутящуюся бутылку
из под шампанского, но настала и ее оче-редь. Бутылка остановилась
и прямо указала горлышком на ее джинсы. Оля, покраснев, не смотря
ни на кого, стыд-ливо опустив глаза, сняла их с себя и подобрала
под себя свои ноги. Быстро, чтобы отвлечь от себя изучающее вни-
мание, она закрутила бутылку. Но Олины ножки были увидены и
заценены. Они были безукоризненны. Кожа была до того нежной, что
загорая не становилась коричневой, а матово янтарной. Ее светлая
кожа выгодно выделялись среди загорелых плеч ребят и бронзовых ног
подруг, как будто Оля была белым человеком в плену аборигенов ин-
дейского племени.
Игра приобретала более острый характер. Бутылка, запущенная
в круговорот Олиной рукой, указала на Лю-ду. Люда, любившая
стриптиз, с прежней улыбочкой опять вскочила на тумбочку и начала
извиваться в медленном танце. Мягко переступая своими босыми
обнаженными ногами, медленно сантиметр за сантиметром начала поды-
мать низ своей майки. Обнажив смуглую полоску живота с темной
впадинкой на пупке, Люда поднимала майку все выше и выше. Ребята
замерли, и вот показалась и выскочила наружу из-под майки одна
чаша груди, налитая точно сочный ананас, затем заколыхалась
другая. Майка уже над головой в руках у Люды, но она все еще
танцует, демон-стрируя свою пышную округлость мраморно-белой
груди, которая начиналась где-то у плеча, и постепенно повы-шаясь,
опускалась едва заметной складочкой к животу, полная, упругая,
будто налитая соком.
Танец стриптиза Люды накалил игру до предела. Максим помог
Люде спрыгнуть с тумбочки и, усевшись между ней и Олей, закрутил
|