мы посмотрим,
так ли все это просто, как вам кажется.
- А вам не кажется? - спросил Ник, помолчав.
Хэншел пожал плечами.
- О, если бы! Это было бы так мило, - вздохнул он.
Ник продолжал смотреть на закрывшуюся за Хэншелом дверь, по-прежнему
охваченный гневом, которого не мог бы выразить словами. Даже причина этого
гнева была ему неясна. Он только чувствовал, что совсем опустошен и не
может сейчас оставаться один. Свернув расчеты мезонного телескопа и сунув
их в карман, он вышел из кабинета.
- Мэрион, когда позвонят из Кембриджа, соедините их с южной
лабораторией - я буду там. А насчет того... - продолжал он уже не таким
безразличным голосом. - Простите, что я вас напугал. Я просто не подумал,
какое впечатление все это может произвести.
- Извиняться следует мне, - возразила она. - С тех пор как я вышла из
кабинета, я все время злюсь на себя. Что вы могли подумать!
- Какие пустяки.
- Нет, - сказала она сердито. - У меня такое ощущение, что я веду себя
с вами безнадежно глупо. То и дело выкидываю что-нибудь подобное, а когда
пойму, что натворила, уже поздно. Но мои прежние ошибки почему-то не
мешают мне делать все новые и новые.
- Перестаньте, - сказал он твердо. - Вы самая лучшая секретарша в мире,
и кто из нас неправ, не имеет ни малейшего значения. Давайте просто
забудем об этом.
Он стремительно вышел в коридор своим обычным широким шагом, потому
что, когда он работал - а он любил работать, - все его тело обретало
целеустремленность и сохраняло ее, несмотря ни на что. Он прошел мимо
наполненной жужжанием механической мастерской. Ему было достаточно одного
взгляда в открытую дверь, чтобы осмотреть полдесятка приборов,
изготовлявшихся для различных исследований, и получить точное
представление о том, насколько продвинулась работа над каждым из них.
Когда шестнадцать лет назад он начал свою карьеру физика, он знал
тол |