Книга "Эшелон", Шкловский И.С.

Краткое описание/вступление:

рибоя,  нас захлестывали разного рода массовые психозы. То  это была
итальянская лапта  (своеобразный  гибрид волейбола и  регби, то  биллиард на
подшипниковых шариках, то карты.  В этих увлечениях мы  совершенно не  знали
меры (о,  юность!).  Так, например, я  однажды, получив стипендию, всю  ночь
играл  с Васей Малютиным и  очко и под утро, играя по маленькой, продулся до
нуля.  Боже,  как  я ненавидел  тогда серьезного  и  методичного Васю, как я
бесился  оттого,  что  проигрывал  в  эту  идиотски-примитивную  игру,  где,
казалось  бы, шансы сторон абсолютно равны,  но тем  не менее,  вопреки всем
законам  теории  вероятности, он выигрывал, а я проигрывал! Причем  никакого
мухлежа с  его  стороны заведомо  не  было. Вот  тут-то я понял,  что  самая
сильная страсть в жизни  - это страсть отыграться. Как я прожил тот месяц, я
не помню. А еще  у нас была шахматная эпидемия. В  те далекие годы в  Москве
проходило  несколько  международных  шахматных  турниров  с  участием  таких
светил,  как  Ласкер,  Капабланка,  Эйве.  Затаив  дыхание,  мы  следили  за
титанической  борьбой  за  шахматную  корону  мира между  Алехиным  и  Эйве.
Конечно,  мы исступленно болели  за бывшего москвича Алехина, хоть  и был он
эмигрантом.  В этом отношении мы опережали свое время и  идеологически  были
уже  в  послевоенных  годах расцвета  русского  патриотизма...  Эти  турниры
создавали   благоприятный   климат  для  возникновения  эпидемии   шахматной
лихорадки, принявшей самые уродливые формы.
     Господствовала  некая чудовищная  версия "блица", конечно,  без  часов,
когда  на  ход даются секунды,  и стоит дикий звон болельщиков и противника.
Даже  сейчас  я  слышу  торжествующий  рык  счастливого  победителя:  "А  ты
боялась!" - сбивающего твоего короля своим королем (бывало и такое - понятие
"шах"  отсутствовало).  В день  я  играл  до  40  партий,  лекции,  конечно,
пропускал.  Кстати,  по  причине такого  рода  "стиля"  я так и не  научился
сколько-нибуд