утаешь страницы.
Она кидает рукопись ему на колени.
- Держи, - смеется она, - я спущусь в гастроном, куплю чего-нибудь
пожевать.
- Ну, а как ты будешь жить с Диром? - задаю я вопрос. От того, как они
поделят власть, зависит очень много для института и для Роберта, у
которого нет так называемого опыта руководства.
- Это очень важно, очень важно, - шепчет Белла, не отрывая
продолговатых ореховых глаз от лица мужа.
- А Дир сказал мне так: "Когда вас нет, я делаю все, когда меня нет, вы
делаете все. А когда мы оба, то я не знаю, что мы делаем".
Роберт хохочет. Все это и правда выглядит весело, смешно и хорошо. Это
может оказаться плохо только для Роберта, для него, потому что он не
человек-жертва и не захочет бросить свою лабораторию, у него там рождается
интересный процесс, и докторскую он пишет. Хотя писать диссертацию у нас в
институте считается стыдно, это "для себя", и многие талантливые ребята
считают более честным сейчас диссертации не писать, а работать, выполняя
заказы промышленности. Проблема отдачи - проблема номер один для нашего
института. Все это довольно тяжело примиряется: сегодняшние нужды страны,
подлинно научная исследовательская работа, проблема отдачи и пресловутые
диссертации. А главная непримиримость заключена в двух словах - быстро и
хорошо. Вот чего мы никак не можем. Мы можем быстро и плохо, хорошо и
медленно. Медленно, чтобы как следует подумать. Годы там, где мы сейчас
считаем месяцами. А этого нам не могут позволить.
- "А когда мы оба, то я не знаю, что мы делаем", - смеется Роберт.
- Очень смешно, очень смешно, блеск, - шепчет Белла и бежит в
гастроном.
Роберт звонит, зовет Завадского. Мы все живем в одном доме, или в
соседнем, или через пять домов отсюда. И я переезжаю на следующей неделе.
Одинаковые дома, одинаковые лестницы, одинаковые квартиры, обставлены
одинаково. Наши квартиры наполнены магнито |