ного, я нашел мусорный бак, принес
его к этому окошечку, встал на него и немного поработал над запором одной
маленькой стальной штучкой, которую всегда ношу с собой. Минут через пять
окошечко приветливо открылось, я слез с бака, отнес его на то же самое
место, где взял, вернулся к окну, подпрыгнул, потом подтянулся, влез в окно
и аккуратно запер его за собой.
В помещении было очень темно. Единственный источник света - маленький
фонарик, расположенный на головке моей авторучки. Но этого света было
вполне достаточно, чтобы убедиться, что я действительно нахожусь в коридоре
с уборными.
Я прошел по этому коридору, потом по сцене, вышел за закрытый занавес и
очутился в самом центре танцзала. Мне на своем веку приходилось много
видеть тягостных, угнетающих картин, но, кажется, нет зрелища более
угнетающего, чем вид танцзала ночного клуба после его закрытия.
Уборщицы еще не приходили, вероятно, все из-за этого убийства, и на
скатерти одного из столиков налево от меня мрачным пятном вырисовывалась
кровь Вилли-Простофили.
Я прошел в коридор с телефонными будками. Мое объявление "Аппарат испорчен"
висит на дверце. Я открыл ее и заглянул внутрь. Мирас Дункан еще там.
Оказывается, никто сюда так и не заходил и не обнаружил труп бедняги! Потом
я вернулся в танцзал и сел за один из столиков. Вероятно, здорово
расстроились из-за выстрела ребята, которые сидели за этим столиком, так
как убежали, не допив бутылку. Поэтому я позволил себе налить маленький
стаканчик и так сидел, попивая виски и еще раз все тщательно обдумывая.
Может быть, вам покажется странным, как это я мог вот так сидеть в
полумраке танцзала ночного клуба, когда в тридцати ярдах от меня в
телефонной будке лежало тело убитого Дункана. Но я сидел спокойно и
старался представить точную картину, как все это произошло. Конечно, вам
это может показаться странным, но такой я уж парень. Я ничуть не боюсь
покойников, вот живых я боюсь.
Посредине танцплощадки лежал длинный кусок серп |