ля того, чтоб опасаться
ночного визита. Однако и отправляться на
ночную прогулку по морозцу что-то не очень хотелось. Не потому, что она была уж
такая неженка, привыкшая к комфорту и
теплу. Наоборот, ей этого тепла всегда не хватало, и за спиной у нее была не
одна ночь, проведенная на вокзалах, в нетопленых
залах ожидания, в товарных вагонах, на чердаках и в подвалах. В общем, если б
она четко поняла, что удирать отсюда надо
резко и быстро, а также убедила себя, будто это наилучший выход, то не
задержалась бы тут ни на минуту.
Всякого рода ночных случайностей, типа встречи с загулявшими подростками
или там любителями сексуальных взломов,
Лена не очень опасалась. Разговаривать со шпаной она умела, а при нужде могла бы
и крепко осадить этих жеребчиков, даже
если они будут поддатые, обкуренные и без тормозов. Вероятность случайно
повстречать тех, кто ее ищет и может пожаловать
в эту квартиру, была мизерной, тем более что фотки своей Лена им, опять-таки, не
оставляла. На улице она будет просто
случайной прохожей, а здесь, на квартире Петровны, - "объектом исследования".
Однако помимо этих, не самых законопослушных граждан, по ночному городу
ходят и ездят менты. Встречаться с ними в
столь поздний час тоже не самый кайф. Тем более имея за спиной рюкзачок, в
котором лежат разные предметы, могущие
вызвать кучу лишних вопросов. Конечно, в рюкзак менты сразу не полезут и могут
вообще туда не полезть, если предъявить
им честно и благородно доподлинный советско-российский паспорт со здешней
пропиской-регистрацией. Но в том-то и дело,
что такового паспорта у Лены не имелось. Точнее, был паспорточек, но липовый.
Именно по этому паспорту Лена числилась
Еленой и в принципе могла бы предъявить его бабушке Нюше. Но увы, даже стажер
ППС, только-только прошедший "курс
молодого бойца", расколет эту ксиву как кедровый орешек. Во всяком случае,
предложит пройти в отделение. А поскольку
стажеры в одиночку на патрулир |