осударственной Думы создаст повышенное настроение" в
столице, и что, несмотря на ликвидацию рабочей группы, „ныне следует
считать неизбежными стачки 14 февраля и попытки устроить шествие к
Таврическому Дворцу, не останавливаясь даже перед столкновениями с
полицией и войсками". «С.-д. большевики, относясь к Рабочей Группе,
как к организации политически-нечистой» и не признавая
Государственной Думы, постановили решение группы не поддерживать; а
создать движение пролетариата собственными силами, приурочив
выступление к 10 февраля, т.-е., к годовщине суда над бывшими членами
с.-д. фракции большевиков Государственной Думы. В этот день
предполагается всеобщая стачка... С.-д. объединенцы (Междурайонный
Комитет) и с.-д. меньшевики (Центральная Инициативная Группа)
вынесли решения, вполне аналогичные с большевиками"...
Глобачев заключает свой доклад обещанием „со стороны вверенного
ему отделения принять все возможные меры к предотвращению и
ослаблению грядущих весьма серьезных событий".
9 февраля в газетах появилось объявление Хабалова петербургским
рабочим, сопровожденное воззванием Милюкова.
Кроме агентуры в рабочей, интеллигентской и обывательской среде,
существовали осведомители и в светском обществе. На двух листках от
28 января и от 10 февраля, сообщенных Васильевым Протопопову,
содержатся интересные данные о графине И. И. Шереметевой, рожденной
графине Воронцовой-Дашковой, которая считается „либеральной дамой";
„ее увлекла мысль создать у себя влиятельный либерально-
аристократический политический салон". Сообщается; что „слухи о
заговоре и чуть ли не декабристских кружках в среде офицеров
гвардейской кавалерии подтверждения не встречают". „Политических
дам" в Кавалергардском и Лейб-Гусарском полках нет. „Нечто
подобное"—салон жены бывшего кавалергарда г-жи Лазаревой; родной
тетки причастного к убийству Распутина Сумарокова-Эльстона; дом ее
посещают кавалергарды, а иногда Родзянко, который здесь делится
своими |