. Двухлетнего оленя сшибал с
ног. Зайдет с бока, как фуганет олешу плевком в морду! Тот брык - и с
копыт долой. И не шевелится больше. Это, значит, нервный шок называется.
Здорово, ребята? Или вот еще случай...
Ну, ребята и заулыбаются. Будто не было бессонных ночей, промокших
сапог и сырых простынь на койках. А пока Васька про оленя рассказывает,
у него в кастрюльках только пепел остается.
Но ребята не злились на него за плохой харч. Полюбили его ребята. Не
знаю за что, а полюбили. И прощали многое - и сухомятку, и тюрю из суше-
ной картошки.
Да, так вот. Поддаваться морю Вася не хотел. Боролся со слабостью.
Дым из камбузной трубы задувало ко мне на мостик и в самую непогоду. Но
одного дыма мало. Дымом не пообедаешь. Механик делал мне по десять сцен
на дню.
- Что ваш кок коптит? Только пачкает небо этот уголовник. А я есть
хочу! Я в том уже возрасте, когда надо питаться регулярно. Мне по дого-
вору нормальная пища положена, а где она? Где пища, я вас спрашиваю?
- Вы же видите, - растолковываю ему, - кок прилагает усилия. А это и
есть главное. Кок даже по ночам не выходит из камбуза.
Вася действительно по ночам в камбузе сидел. Это однажды сослужило
нам хорошую службу.
Я еще на стоянке механику говорил, что надо грузовую стрелу смайнать
до самого трюма и закрепить в лежачем положении намертво. А Роман Ивано-
вич уперся и говорит: "Нет!" Показывает мне заводской чертеж, на котором
походное положение стрелы указано под сорок пять градусов к мачте.
- Если заводские инженеры так решили - значит, точно, - говорил мне
механик: он авторитетам очень сильно верил.
Ну, вот, когда у Святого прихватил нас норд-ост, то оттяжки у стрелы
не выдержали и лопнули. Тяжелый стальной блок стал с борта на борт по
воздуху летать, и вся стрела тоже. Вася той ночью сидел у себя в камбузе
и все пытался сварить что-нибудь. Вдруг по стенке камбуза как ахнет этот
блок. От удара краска и пробковая изоляция пос |