ы незаметно
изменилось. Больше оголились плечи и грудь, тонкая,
полупрозрачная ткань плотно обтянула талию и бедра, только у
самого пола спадая свободными волнами. Марита оглядела себя,
и улыбнулась. - " Мой любимый цвет" - Подумала она, и
тонкими пальцами придержала подол золотисто-желтого,
одуванчикового цвета.
Трон Повелителя Ассиах был пуст, когда Мариту подвели к
подножию высокой лестницы, ведущей к царственному престолу.
Мендес слегка нажал ей на руку, заставляя поклонится, а
когда Марита подняла глаза, Повелитель уже восседал на
троне, похожем на застывшую глыбу тьмы с вкраплениями
солнечного света, отчего тьму пронизывали желтые лучи,
впрочем, нисколько не рассеивающие черноты.
Архидемон был двулик: одно его лицо было обращено в зал,
благосклонно улыбаясь гостям, другое же смотрело на Мариту.
Повелитель молчал.
Марита никак не могла уловить ту грань, за которой
кончалось одно лицо, и начиналось другое. Лица были очень
похожи, почти зеркально, но, в то же время, их рознило
выражение. Лицо, обращенное к Марите, чем-то напоминало лик
Бельфегора, та же красота, граничащая с безумием, тот же
хищный прищур готового к прыжку зверя... Марита решила, что
ей нравится этот лик Повелителя. Но второе лицо...!
Божественная глубина мудрых глаз, казалось, они видят всю
вселенную. Лучезарный лик Бога!
Повелитель легко наклонил голову, приветствуя Мариту,
незаметная волна прошла по его лицу, и уже не дьявольское
искушение сквозит в его взгляде, а всепоглощающая доброта, и
свет льется из божественных глаз. Опять легкий нажим на
руку, поклон, и Мендес отвел Мариту от пронизывающего
взгляда иерарха Таумиель, Двойника Бога.
После бала Мариту отвели в предназначенные ей покои, и
оставили одну. Несмотря на все пережитое, ее не покидало
возбуждение, и усталости не чувствовалось. Марита только
освободилась от тесно |