бельчат за ушки только потому, что они такие
миленькие и пушистые.
-- Может, ты и права, -- заметила Туу-тикки. -- Но как бы там ни
было, Муми-тролль тоже прав по-своему. А что делать дальше?
-- Теперь я вырою ямку в земле, -- сказал Мумитролль. -- Здесь
уютное местечко и летом растут маргаритки.
-- Что ты, дружочек! -- печально сказала Туу-тикки. -- Земля
мерзлая и твердая, как камень. В нее не зароешь даже кузнечика.
Беспомощно взглянув на нее, Муми-тролль ничего не ответил. Никто
ничего больше не сказал. И вот тут-то как раз Снежная лошадь склонила
голову и осторожно обнюхала бельчонка. Она вопросительно взглянула на
Муми-тролля своими зеркальными глазами и тихонько помахала
хвостом-метелкой.
И тут мышки-невидимки заиграли печальную мелодию на своих
флейтах. Муми-тролль, кивнув головой, поблагодарил мышек.
Тогда лошадь подняла бельчонка и положила его себе на спину --
вместе с хвостиком, купальной шапочкой и всем прочим; похоронная
процессия направилась к морскому берегу.
И Туу-тикки запела о бельчонке:
Жил-был маленький бельчонок,
очень маленький бельчонок.
Был он очень неразумный,
зато теплый и пушистый.
Теперь он лежит холодный,
совсем холодный,
его лапочки застыли.
Только хвостик его, как прежде,
самый мягкий и пушистый.
Почувствовав под копытами твердый ледяной наст, Снежная лошадь
вскинула голову, а глаза у нее засветились. И вдруг, радостно
подпрыгнув, она поскакала галопом вперед.
Мышки-невидимки перешли на веселую и быструю мелодию. Лошадь
мчалась все дальше и дальше с бельчонком на спине и наконец
превратилась в крохотную точку на горизонте.
-- Я все думаю, хорошо ли у нас получилось, -- беспокойно заметил
Муми-тр |