й вид, который так раздражал Полубородого Капитана! Удиви-
тельный огонь зажегся в ее глазах, и они стали еще более голубыми.
- Я останусь здесь! - решительно повторила Роза. - Конечно, это нехо-
рошо по отношению к Франческо, но вообще-то я не думаю, чтобы его огор-
чило мое отсутствие. Франческо - мужчина, и он даже знать не будет, что
ему делать с куклой. Вы передадите ему мой привет, и он простит меня. А
потом, кто знает, может быть, эта девочка пойдет в гости к Франческо,
возьмет меня с собой, и мы еще увидимся.
Но почему это она говорила и говорила без конца, как будто в горле у
нее было полно слов и ей приходилось выбрасывать их наружу, чтобы не за-
дохнуться?
Потому, что она не хотела, чтобы заговорили другие. Она боялась услы-
шать отрицательный ответ, боялась, что ей придется покинуть одинокую де-
вочку в темном подъезде в такой холод. Но никто не возразил ей. Кнопка
вышел на разведку из подъезда и, вернувшись, объявил, что дорога свобод-
на и можно отправляться в путь.
Один за другим беглецы садились в поезд. Начальник Станции на всякий
случай приказал ехать с потушенными огнями.
Голубая Стрела медленно двинулась к выходу.
- Прощай, прощай! - шепотом говорили игрушки кукле Розе.
- До свидания, - дрожащим голосом отвечала она. Нечего скрывать, ей
было страшно оставаться одной. Она прижалась к спящей девочке и повтори-
ла: - Прощайте!
Три Марионетки все вместе высунулись из окошка.
- Прощай! - хором прокричали они. - Нам хочется плакать, но ты ведь
знаешь, что это невозможно. Мы сделаны из дерева, и у нас нет сердца.
Прощай!
А у куклы Розы было сердце. По правде сказать, она никогда раньше не
чувствовала его. Но сейчас, оставшись одна в темном, незнакомом подъез-
де, она почувствовала в груди глубокие, учащенные удары и поняла, что
это билось ее сердце. И билось оно так сильно, что кукла не могла произ-
нести ни слова.
Сквозь удары сердца она едва расслышала стук кол |