ше концепции можно встретить в большинстве этических и
теологических рассуждений. Они появляются там в различных сочетаниях.
Часто автор акцентирует одну из граней или один из аспектов проблемы, и,
в зависимости от контекста, осмысливает заповедь или грех с той или иной
точки зрения. И действительно, при более глубоком рассмотрении оказыва-
ется, что все упомянутые концепции греха объединяет общее представление
о зле. Они не наделяют зло собственным содержанием, не признают за ним
права на самостоятельное существование. Даже в картине мира, в которой
человеческая душа и историческое бытие служат ареной борьбы между добром
и злом, зло лишено собственной сущности, оно не субстантивно. В
большинстве еврейских источников - несмотря на все различия между ними -
мы найдем лишь его негативное определение. Зло всегда только "изнанка"
добра, ситра охра (обратная сторона) на языке Каббалы. Пустота и тщет-
ность зла очевидны, злое деяние воспринимается как напрасная растрата
сил. Зло хаотично, суетно и эфемерно.
Другой важный момент, объединяющий различные представления о запове-
дях (а стало быть, и о грехе), - взгляд на них как на элементы всеобъем-
лющего единства. Несмотря на признание персональной ответственности каж-
дого, человек всегда остается частью мирового целого. Происходящее в его
душе не удерживается в границах личности и влияет на других людей, на
все общество. Грех, совершенный в уединении, в тайне, также сказывается
на целом, частью которого является человек. Но и каждая заповедь, возло-
женная на него, вплетена в картину мироздания как одна из мириадов ни-
тей, соединяющих мир с Творцом. А раз так, то взаимоотношения Творца с
миром зависят от исполнения заповедей каждым человеком. Таким образом
грех, как бы мы его ни понимали, не только отравляет взаимоотношения
грешника с Б-гом, но и разрушает связь Творца с миром.
Этим важным обстоятельством обусловлен человеческий долг: не тольк |