л единственный, о ком
они не подумали.
V
Между тем жестокая борьба происходила в душе этого счастливого любов-
ника в то время, как ночь и волны в своем тихом мраке несли его в гондо-
ле, растерянного и трепещущего, рядом со знаменитейшей красавицей Вене-
ции. С одной стороны, Андзолето чувствовал нарастание страсти, еще более
разжигаемой удовлетворенной гордостью; с другой стороны его пыл охлаж-
дался страхом быстро попасть в немилость, быть осмеянным, выпровоженным,
предательски выданным графу. Осторожный и хитрый как истый венецианец,
он, стремясь целых шесть лет попасть на сцену, был хорошо осведомлен о
сумасбродстве и властолюбии женщины, стоявшей во главе всех театральных
интриг. У него было полное основание предполагать, что его царствованию
подле нее скоро придет конец; и если он сейчас не уклонился от этой
опасной чести, то только потому, что не предполагал ее такой близкой и
был покорен и похищен внезапно. Он думал, что его будут лишь терпеть за
его учтивость, а его уже полюбили - за молодость, красоту, за нарождаю-
щуюся славу! "Теперь, чтобы избежать тяжелого и горького пробуждения
после моего торжества, мне ничего больше не остается, как заставить ее
бояться меня, - решил Андзолето с той быстротой соображения и умозаклю-
чения, которыми обладают иные удивительно устроенные головы. - Но как я,
ничтожный юнец, умудрюсь внушить страх этой воплощенной царице ада? -
думал он. Однако он скоро нашелся: разыграл недоверие, ревность, обиду,
и с таким увлечением, с такой страстью, что примадонна была поражена.
Всю их пылкую и легкомысленную беседу можно свести к следующему:
Андзолето. Я знаю, что вы меня не любите и любить никогда не будете.
Вот почему я так грустен и сдержан подле вас.
Корилла. А если б я вдруг тебя полюбила?
Андзолето. Я был бы в полном отчаянии, потому что рисковал бы сва-
литься с неба прямо в пропасть и, завоевав вас ценою всего моего будуще-
го счастья |