понка" Лебедева с
правым рулем. Все молчат. И тут Аленка
выбегает вперед из калитки и кричит: "Ура!!! Ну наконец-то пришли!!! Мы уж два
часа вас тут ждем!"
И вот с этого момента я ничего не помню. Как шли на дачу Коляныча -
помню. Калитку помню. Аленку, А дальше
- совсем ничего не помню! При чем я же не пью! Почти совсем. Водку вообще
никогда не пью. Шампанское или вино на
праздники - рюмочку. Пиво, конечно, пью. Бывает много, бутылки две-три. Но
такого, чтоб не помнить, что со мной было,
- этого не случалось никогда. И похмелье пресловутое, когда утром голова болит,
- это я только в разговорах слышал и в
анекдотах читал, никогда такого у меня не было. А тут - как напрочь вырезали из
памяти двое суток. Я, конечно, нашим не
рассказывал, но осторожно спрашивал: мол, чего было? И выяснил, что много чего
было.
Дошли мы до дачи. Там нас уже ждали те, кто на своих машинах ехал. И
начали мы праздновать день рождения
Коляныча. Праздновали. Шуршик пьяный Баранову пьяному глаз подбил. Говорят - за
дело, хотя на Шуршика это совсем,
не похоже. Но я порадовался за него и позавидовал, Конечно. Шуршик на всех
разорался и уехал в город. Аленка весь вечер
с Кучковым пила и болтала. Еще приходила соседка Коляныча по поселку, просила,
чтоб машину ей помогли вытолкнуть,
она в болоте увязла так, что туда и близко ничего не подгонишь. Мы выталкивали
три часа, и я, говорят, тоже. Все
перемазались в грязи. Она нас самогоном угощала. Я не пил, говорят. Говорят,
бутылочку пива выпил, да и ту не допил.
Так, слонялся туда-сюда по даче. С Ваджаем сидел на бревнышке и чего-то там про
мистику ему втирал. Честно говоря,
охотно верю, это на меня похоже. Потом, говорят, шашлыка мне не досталось, я
вроде обиделся и в лес ушел. Думали, тоже
уехал, но я вернулся. К тому времени Димка и Серж на своих машинах укатили,
сказали, что дела у них в городе. Кучков
как всегда - пьяный за руль с криком: "Гаишникам - кукиш!" И к |