ОСТАПЕНКО ЮЛИЯ
ЗАЧЕМ НАМ ВРАГИ
Он ненормальный. Этот проклятый эльф ненормальный, он чокнутый, у него мозги
не в порядке. Натан твердил это про себя снова и снова, глядя, как дёргается из
стороны в сторону голова мальчишки. Эльф бил хладнокровно, размеренно, вполсилы,
но голова мальчика моталась, будто держась на ниточке, и Натан вздрагивал при
каждом новом ударе, почти искренне боясь, что от следующей оплеухи она слетит со
щуплых детских плеч.
Мальчишка тихонько ныл, шмыгая носом, но терпел. Натан тоже терпел, хоть это
и было почти невыносимо.
Наконец Глорфиндель опустил руку, и мальчик привычно повернул голову,
подставляясь для следующего удара. У Натана сжалось сердце. Эльф изогнул
красивые губы в кривой усмешке. Его голос звучал лениво и почти добродушно.
- Довольно с тебя. Теперь встань на колени, поцелуй край моего плаща и
поблагодари за науку.
Мальчишка, всё ещё шмыгая носом, выполнил приказ. Дрожащие руки, минуту назад
не удержавшие предательски выскользнувший из них повод коня, упёрлись в землю.
- Простите, добрый господин... Спасибо, добрый господин...
- Впредь будь порасторопнее, - ласково сказал Глорфиндель и потрепал
взъерошенную макушку мальчика. Пронзительные синие глаза встретились с глазами
Натана. Тот заставил себя не отводить взгляд. - А теперь в путь. Мы и так
задержались.
Натан молча подвёл коней - своего и эльфийского, не желая снова доверить это
нехитрое дело прислуге и стать свидетелем новой экзекуции, может, ещё и за
меньшую провинность. Эльф легко вскочил в седло, полы его плаща эффектно
взметнулись над конским крупом. Простолюдины, выглянувшие из трактира
понаблюдать за наказанием нерадивого конюха, почтительно помалкивали. На их
лицах читалось плохо скрываемое любопытство. Должно быть, они жалели, что
мальчишка всего лишь выпустил повод, а не наступил господину на ногу и не облил
его вином. В этой глуши развлечений мало, они бы с удовольствием полюбовались на
порку. Ну, что ж, не дов |