ВИКТОР КОЛУПАЕВ
НАСТРОЙЩИК РОЯЛЕЙ
Его звали просто настройщиком роялей. Никто не знал, сколько ему лет, но
все предполагали, что не менее ста; а ребятишки были уверены, что ему вся
тысяча, такой он был сухой, сморщенный и старый.
Он появлялся в чьейнибудь квартире часов в десять утра с небольшим
чемоданчиком в руке и долго не мог отдышаться, даже если надо было подниматься
всего на второй этаж. Его сразу же приглашали пройти в комнату, предлагали стул,
заботливо спрашивали, не налить ли чаю, потому что настройщики на вес золота,
ведь инструментов нынче стало много, чуть ли не в каждой квартире, а
настройщиков нет.
И вот он сидит в чисто прибранной комнате, делая частые неглубокие вздохи,
покорно дожидаясь, когда сердце перейдет с галопа на неторопливый шаг, и молчит.
Он не произносит ни слова. И седенькой старушке, которая до сих пор с опаской
обходит пианино, приходится говорить. Она знает, что раз пришел настройщик
роялей, значит надо говорить об инструменте. Она с радостью поговорила бы о
чемнибудь другом, например, о погоде, о том, что в прошлом году грибов «просто
пропасть сколько было», или о том, что последнее время сильная ломота в ногах,
но положение обязывает говорить только о пианино.
– Вот купили эту роялю. Говорят, дочка пусть учится играть. Ей и былото
три года, а уж деньги копить начали. Теперьто, говорят, в кредит можно купить.
Ну да ведь не знаешь, что завтра будет. Купили, и хорошо. Слава богу, Танюша уже
второй класс кончает. И играет. Придет со школы и за нее, значит, за пианину
эту. Понимает уже все. И по нотам разбирается.
Старушка смолкла, ожидая, что заговорит настройщик роялей, но тот не
произнес ни слова. И когда молчание стало слишком затягиваться, снова
заговорила:
– С матерью, с дочкой, значит, моей, они по вечерам сидят. Бренчат,
бренчат. Хорошо получается. Особенно эти... этюды. И отец тоже сядет гденибудь
в уголке и слушает. Молчит и слушает. А |