АНАТОЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ ЗНАМЕНСКИЙ
ЗАВЕЩАННАЯ РЕКА
Что нынче знается, то завтра скажется…
Пословица
1
В лето 7216е1 от сотворения мира великие бунты были на Дону и Слободской
Украине, умылось кровью Дикое Поле. А потом лютая зима прошла, и с полой водой
ждали царя в замирившемся Черкасске.
Уже отчадили по дальним и ближним станицам последние пожары и размели
конские хвосты тот горький пепел по степным дорогам. И первое половодье на Дону
отбушевало, и пошла уже вслед снеговой, бурной воде другая, полумеженная, тёплая
вода — но не было успокоения в стольном казачьем городке.
Царь Пётр Алексеевич спускался вниз по Дону — не шутка.
И хоть ярко пылало солнце в прозрачноголубом небе, звенели на разные
голоса птицы в той голубени и отрадно пушился золотыми барашками прибрежный
ивняк, молча и угрюмо стояли на высоком причальном угоре войсковые старшины с
хлебомсолью, и виделась им в верховьях сизая, непроглядная мгла. Знали, что
пусто ныне Дикое Поле, разорены и сожжены царскими батальщиками весёлые казачьи
городки по Донцу, Хопру и Медведице, по Бузулуку, Иловле и Айдару, что за спиною
— голод и мор, похоронный плач и смятение, а у царя — свой спрос.
Погуляли казачки вволю, попели разудалые песни с Булавиным да Игнашкой
Некрасовым, пустили боярскую кровь ручьями от Камышина до Воронежа — пришло
время ответ держать, в упор смотреть в бесноватые очи царя Ерохи.
Вышли толпой на причальный стружемент, сбились кучно, дабы не выделяться
на миру ни шапкой, ни ухваткой, а на плечах не парча и бархат, как в старые
времена, — зипуны дырявые. Теперь одна надёжа — на царскую милость…
Смотрели на затопленное обдонское займище, на высокую и мутную воду… И
мутен, дробен и текуч был взгляд длинновязого атамана, стоявшего под войсковым
бунчуком в окружении старшин. Крепился Илья Зерщиков, супил срослые Свои брови,
что смолоду сулили ему счастье, ан г |