Книга "Повелительница ястреба", Мэрион Зиммер Брэдли

Краткое описание/вступление:

      	Мэрион Зиммер Брэдли
      	Повелительница ястреба
      	
      	
      	
      	
      	ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. «СОКОЛИНАЯ ЛУЖАЙКА» НА ХОЛМАХ КИЛЛГАРД
      	
      	1
      	
      	
      	Ромили так устала, что едва держалась на ногах.
      	Луга, расстилавшиеся за порогом, скрывала сумеречная мгла. В доме тьма;
редкие тусклые полосы света, сочившиеся из подвешенной к балке лампы, да
золотистые, с черными точками-зрачками глаза хищной птицы — дикие, пылающие
гневом — вспарывали мрак. Вот ястреб опять повел головой, отвернулся, замер.
Скрипнув, качнулась лампа.
      	«Испугалась до смерти. Это не ненависть. Страх. Только страх… Даже
вздрагивает от испуга…»
      	Собственно, то же самое Ромили могла сказать и о себе — недавний гнев был
рожден ужасом. Отсюда и необоримая слабость в теле. Девичьи глаза вспыхнули,
готовые в ярости сжечь грязную солому, разбросанную по полу. Это последнее
желание пришло извне — не от ястреба ли? Следом, вдогон, ненависть, безрассудная
готовность.
      	Ромили вытащила из-за пояса острый нож и осторожно вырезала из лежащей
рядом туши жирный кусок — в то же мгновение ее бросило в дрожь, она едва
справилась со стремлением в который раз наброситься на ремешок, спутавший ее
ноги. Ее? Или птицы? Скорее бы истерзать в клочья этот привязанный, к балке
кожаный ремень, лишивший ее свободы.
      	Чье это желание — ее? Или ястреба?
      	Птица моргнула, ударила крыльями. Ромили невольно отпрянула, кусок мяса
упал на солому. И вновь смешались в душе собственная усталость и гнев и безумный
ужас, испытываемые птицей. Словно этот ремень — Ромили въяве ощутила
прикосновение холодной полоски кожи к своей ноге — и ее держал в неволе.
Хотелось изо всех сил рвануться, клюнуть, истерзать эти предательские путы.
Ромили с трудом подняла кусок мяса, попыталась очистить его, однако новая волна
чужих мыслей затопила сознание девушки. Она со стоном закрыла глаза руками. Как
переживания ястреба стали частью ее существа? Почему Ромили не могла