-где ремни. Вряд ли кто поверит,
что он упал с коня и разбился, но вдруг найдется такой идиот? Но
больше медлить было нельзя.
- Домой, - приказал Иллари коню, чувствуя, что у него срывается голос.
Конь потоптался возле него, шумно фыркнул и задышал ему в ухо.
- Домой! - сдавленно повторил Иллари. Конь повернулся и пустился
вскачь по собственным следам. Иллари взвалил дорожную сумку на плечи и
отправился в путь. Идти с непривычки оказалось тяжелее, чем он думал.
День выдался солнечный, безветренный, и к полудню Иллари окончательно
промок от пота. Наконец он догадался снять плащ, но легче от этого не
стало: просто удивительно, насколько мешает идти вещь, взятая в руки.
К тому же ремни были подтянуты неправильно, и дорожная сумка изрядно
отколотила своего владельца. О ногах и говорить не приходится: до сих
пор Иллари передвигался пешком только в помещении. Он изо всех сил
старался посмеяться над собой, сознавая, как нелепо он выглядит, и
начинал жалеть, что отпустил коня: его дурацкий вид делает его не
менее приметным, только на другой лад. И что обидно - без всякой
пользы. От коня хоть бы польза была. Потом Иллари мысленно ругнул себя
за малодушие. Говорят же: нужда научит. Если не поймают в самом начале
путешествия, к концу его он будет странником хоть куда. Он старался не
думать, как бы ему пригодился сейчас умелый и опытный джет. На сей раз
старания не думать о джете увенчались успехом: когда у тебя в кровь
стерты ноги, трудно думать о чем-либо другом.
Денька три Иллари приноравливался к дороге. Он уже усвоил, что шагать
в сапогах тяжело, а если снять их с забинтованных ног, получится почти
замечательно. Босиком идти он покуда не рискнул. Ремни дорожной сумки
обрели должную длину, а плащ в солнечные дни присоединялся к сумке в
скатанном виде. Некоторые проблемы возникали с питанием: готовить еду
в свою бытность оруженосцем Иллари научился неплохо, а вот отличить
съедобное от несъедобного удавалось с трудом. Пережив попытку поест |