ним. Уля постоял,
понюхал воздух, и поспешил вдогонку.
Саркис помнил, как выглядят эти места на карте. До моста, казалось,
было раз-два. Но они все петляли, кружили, огибали груды гнилой трухлявой
фанеры, из которой торчали ржавые скрученные балки. Иногда попадались
давно выгоревшие проплешины, тогда ускоряли шаги. Откуда-то несся гул,
постепенно он нарастал, и когда они выбрались к мосту, гул превратился в
рев. Двухпалубные трехсекционные трейлеры шли один за другим. На
серебристых корпусах голубела эмблема ООН.
- Лекарства везут, - сказал дед Эжен. - Или увозят.
Колонна тянулась долго, наконец, показалась замыкающая машина, старый
потрепанный "Урал" с брезентовым верхом.
- Ну, вперед, - сказал дед.
Патрульная будка была пуста. Проходя, дед Эжен пожал плечами, а Уля
приставил два пальца к виску. А когда они взошли на мост, Саркис увидел
темную громаду университета.
Старик оглянулся, заметил, что мальчики остановились, и подошел к
ним. Минуту или две молча смотрел.
- Да-да, - протянул он, - а ведь я его видел во всей красе. Шпиль
тогда был, и блямба такая на шпиле... А башни, башни!
На середине моста у парапета стояли два человека и смотрели вниз. Они
покосились на старика и мальчиков, снова уставились в воду.
- Зря ходили, Семен, - сказал невысокий коренастый мужчина. - Я тебя
предупреждал.
- Зря, - согласился второй, с проседью в густых волосах. - Политики,
рвань, сучки плюгавые.
- Ходу отсюда!
- Да, только время извели. Пошли, Александр.
Саркис оглянулся и увидел, как они вскинули на плечи рюкзаки и
медленно двинулись в сторону Центра.
Когда перешли мост, Петро встрепенулся и сказал, что за пятнадцать
минут добежит до этой большой хаты. Старик молча взял его голову и
развернул лицом к берегу.
- Смотри туда! Видишь?
Мальчики всмотрелись. За деревьями темнела длинная извилистая полоса.
- |