своим смирением. Но подобная мысль никогда не приходила ему в голову, что
доказывало величие этого прекрасного человека.
Он вздохнул. В эту минуту его заботило одно - что сказать Ральстону. Но
тот заговорил первым.
- Не беспокойтесь, сэр. - Голос юноши звучал монотонно и спокойно, лицо
его было неподвижно. - Я все знаю. Командир минно-торпедной части меня
оповестил.
- Слова бесполезны, Ральстон, - откашлялся Вэллери. - И совершенно
излишни. Ваш младший брат... и ваша семья. Их больше нет. Мне очень жаль,
мой мальчик, ужасно жаль. - Он взглянул в бесстрастное лицо молодого
моряка и невольно усмехнулся. - Или вы полагаете, что все это - одни
слова? Некая формальность, так сказать, официальное соболезнование?
К удивлению командира, лицо Ральстона чуть осветилось улыбкой.
- Нет, сэр, я так не думаю. Я понимаю ваши чувства. Видите ли, мой отец...
Он тоже командует судном. Он говорил мне, что в подобных случаях
испытывает то же самое.
Вэллери изумленно взглянул на него:
- Ваш отец, Ральстон? Вы говорите...
- Да, сэр.
Вэллери готов был поклясться, что в голубых глазах юноши, сидевшего
напротив него, - спокойных, невозмутимых, - сверкнула искорка смеха.
- Он служит в торговом флоте, сэр... Капитан танкера водоизмещением
шестнадцать тысяч тонн. - Вэллери ничего не ответил. Ральстон продолжал:
- Я по поводу Билли, моего младшего брата, сэр - тут виноват только я один
- это я просил перевести его на наш корабль. Все из-за меня произошло.
Худые смуглые руки Ральстона комкали форменную фуражку. Насколько хуже
будет ему, думал Вэллери, когда острота этой двойной потери несколько
сгладится, когда бедный юноша начнет воспринимать действительность и
осознает, что с ним случилось.
- Послушайте, мой мальчик. Думаю, вам нужно отдохнуть несколько дней, в
себя прийти.
"Господи, какие пустые, ненужные слова я говорю", - подумал Вэллери.
- В канцелярии выписывают вам отпускной билет, - продолжал он.
- Куда выписывается билет |