Боже мой!
В этот миг огромная волна ударила в борт "Баунти", и корабль задрожал.
- Быстро наверх, Байэм! - приказал врач.
Я выскочил из каюты. Сквозь скрип судна и свирепый рев воды едва была слышна
команда: "Все наверх!". На палубе, у бизань-мачты, стоял Блай и рядом с ним
Фрайер, выкрикивающий команды своим помощникам. Они убирали паруса, чтобы
положить судно в дрейф. Матросы на гитовах изо всех сил подтягивали непослушные
паруса к реям.
Я вместе с другими мичманами должен был убрать крюйсель, но и с этим небольшим
парусом справиться в шторм было не так-то просто. Внизу матросы взяли бизань на
гитовы и завернули эренс-бакштаги. Наконец "Баунти" лег в дрейф.
Большая волна причинила нам немалые разрушения. Все три шлюпки оказались
продавленными, стоявшие на палубе бочонки с пивом снесло за борт, через пролом в
корме вода стала поступать в каюту и просочилась вниз в кладовую, испортив
большую часть наших запасов хлеба.
Через некоторое время шторм утих, выглянуло солнце, и мы с попутным северным
ветром взяли курс на остров Тенерифе. 4 января мы повстречались с французским
купеческим судном, шедшим на Маврикий; в знак приветствия оно приспустило
брамсели. На следующее утро мы увидали остров Тенерифе, до которого было всего
лиг [Лига - мера длины, равная 4,83 километра.] двенадцать, однако ветер стих, и
мы целый день и ночь добирались до рейда Санта-Крус, где и стали на якорь
неподалеку от испанского пакетбота и американского брига.
На якоре мы простояли пять суток. Именно здесь в команде "Баунти" и начало зреть
недовольство, ставшее впоследствии причиной провала всей экспедиции. Прибой в
этом месте был довольно силен, и доставить на корабль питьевую воду и
продовольствие капитан Блай подрядил местных жителей, матросам же приказал
исправлять повреждения, причиненные штормом. Команде это было не по нутру;
матросы рассчитывали, что, вызвавшись грести на корабельных шлюпках, они смогут
попасть на остров и добыть немного вин |