Книга "Тень ирода [идеалисты и реалисты]", МОРДОВЦЕВ Даниил Лукич

Краткое описание/вступление:

ророй прежде канаву, да в лодке и поезжай. А коли ты пошел 
либо поехал по улице - тотчас ноздри рвать, да в Сибирь.
     - Верно.
     Далее слов не было слышно, а немного погодя раздалась песня, доселе
звучащая по всей 
русской земле: "Вниз по матушке по Волге".
     Оксана и Докийка слушали эту песню, притаив дыхание. Левин тоже сидел
молча, не 
будучи в силах освободиться от тяжелого впечатления, произведенного на него
болтовней 
солдат, болтовней, которую, однако, повторяла вся тогдашняя, взбудораженная и
напуганная 
петровскою дубинкою, Россия.
     Из-за сада, за которым стоял дом Хмары, послышались окрики: "Докіе? Доко!
Де ты?" То 
кричала Одарка, наймичка в доме Хмары, ходившая за панскими коровами, телятами и

свиньями и отлично умевшая готовить колбасы для самого гетмана Мазепы, до
которых 
покойник был "вельми ласый". "Докійко! Де ты, иродова детина!" - повторился
окрик.
     - Ось-де я, бабусю, - отозвалась Докийка и бросилась к дому.
     Левин и Оксана остались вдвоем. Оба молчали. Первым заговорил Левин.
     - Эта песня всегда напоминает мне детство и родную сторону, - сказал Левин.
- Я 
слышал ее на Волге, маленьким, когда мы с отцом были в Саратове. Мимо Саратова
проезжала 
большая косная лодка, и на ней пели эту песню. Сказывали тогда, что то была
понизовая 
вольница. Воевода послал команду перехватить лодку, так те не дались - из ружей
палили. 
Одного казака ранили. А после опять грянули песню - так весь Саратов сбежался на
берег. Так 
пришлась мне по сердцу их песня, что я, маленьким, сам думал уйти куда глаза
глядят, чтоб 
потом стать атаманом, вроде Ермака Тимофеевича, и идти в Ерусалим - отбить его у

неверных. Да так на том и остался. Взяли меня в царскую службу, дослужился я до
капитана, 
мыкался по белу свету, и опостылела мне эта служба. Заскучал я. Если б мне не
думалось 
послужить после нашему царевичу, - полюбился он мне, - так я бы давно ушел в
монастырь, 
на Афон, в Святую землю. Опостылела мне Русь, тянет к