ов понимаю, которые любят футбол, потому что я сам когда-то играл.
Я - такой же, как все, только я это знаю, а они - нет. Да нет, Господи, это я
так шучу. Все это
знают. У тебя нет, случайно, какого-нибудь желе и арахисового масла? А то эта
компания в
поддержку, она аппетит возбуждает ужасно.
- Ты же знаешь, у меня здесь вообще не бывает еды, на этой помойке. Есть
только хлеб и
майонез. Давай, угощайся. И кого ты, вообще, агитируешь? "Эта компания в
поддержку, она
аппетит возбуждает". Я член кабинета министров.
- Он член кабинета министров! Ты моя совесть! Что бы ты ни сказал, все
проходит. А я
просто галлюцинация. Маленький снегопад у меня в задней полости рта. Если б не
ты, я был бы
деревом, пораженным молнией, на необитаемом острове. Я даже не знаю, что было
бы, если б
не ты! - Кажется, он готов разрыдаться.
Но уже в следующий миг настроение меняется. Как можно вообще доверять
словам этого
парня? Сейчас он дурак и волшебник, а уже в следующую секунду - жадный до власти
политикан. Это напоминает Рту его самого, что еще более отвратительно, потому
что он не
сомневается, что именно этого президент и добивался. Тем более, что он этого
очень не любит
- в себе. Это вгоняет его в киношное настроение.
Рот разрывается между желанием сказать: "Ладно, раз я такой весь из себя
замечательный, вымой мне ноги" и "Прости меня, мне так жаль. Прости!" Буквально
за долю
секунды маленький президент был низведен до нуля. Рот снова чувствует пустоту -
дыру в
груди и желудке.
- Слушай, Чтива-Крива, я сделаю для тебя все. Я в тебя верю.
- Правда? - он в абсолютном восторге, как ребенок.
- Да, - говорит Рот. - Вымой мне ноги.
- Вымыть тебе ноги?.. Кажется, мне пора.
- Нет, правда, Чтива-Крива, тебе надо быть более независимым. Настолько,
что ты
сможешь вымыть кому-нибудь грязные ноги, и при этом не будешь считать, что тебя
унижают,
потому что ты выше этого, и он твой друг, и ему не хочется самому, - г |