ета, чтобы поделиться своей бедой с Леонидом Осиповичем.
- Я сейчас сам переговорю с этим негодяем, не расстраивайтесь!
Через десять - пятнадцать минут звонок:
- Он уже ускакал куда-то. Но я сказал пару теплых слов о сыне его маме Раисе
Самойловне - она замечательный человек и мой большой друг. Так что наберитесь
терпения, все будет хорошо.
Только я положил трубку, снова звонок. На этот раз звонит Раиса Самойловна:
- Боря, голубчик, что же вы натворили? Мне звонил Л едя, предлагает Шуре
какой-
то баснословный гонорар. Разве мой сын когда-нибудь брал деньги в Доме актера,
тем более от Утесова?! Шура неудачно пошутил, а вы сразу жаловаться! Вот он
придет обедать, я все ему расскажу. А вы спокойно продолжайте делать свое дело и
ни о чем не думайте.
Вечером звонит Шура:
- Ну этого я тебе, старый сексот, никогда не прощу! Нет, вечер я, конечно,
проведу. Но ты запомни: впредь мы с тобой незнакомы. Понял? - и повесил трубку.
Двадцать четвертого марта я приехал в ЦДРИ в 15 часов, чтобы оформить сцену,
проверить радио, свет, кино. Работа спорилась, все службы действовали слаженно:
вместе с сотрудниками ЦДРИ трудились и наши, из Дома актера.
Самое сложное - начало. На закрытый занавес пускался фильм "Веселые ребята",
первая часть: пастух с песней гонит стадо. Как только основной занавес
раскрывался, немедленно шел второй, за которым прятался экран. На
сцене, в полной темноте, играл оркестр - на расческах, губных гармошках,
бутылках и обыкновенных тарелках - в составе... Правления Союза композиторов
СССР плюс единственный профессионал у рояля - концертмейстер утесовского
оркестра Леонид Кауфман. С последним куплетом в луче света появлялся сам
виновник торжества. Он был в той же самой шляпе и с тем же кнутом, что и его
герой на экране. А вместо коров его сопровождал... Шура Ширвиндт в кепке Остапа
Бендера. Совершив круг почета, Утесов спускался в зал, садился в первом ряду, за
ним шел самодеятельный оркестр, и представление про |