Книга "[Миры Крестоманси 5.] Вихри волшебства", Джонс Диана Уинн

Краткое описание/вступление:

все мне расскажете.
     Она нежно обняла каждого и выбежала из комнаты, бормоча: "Ячменный отвар с

лимоном, через полчаса жаропонижающее, потом глазные капли..."
     Тонино отодвинул чашку с какао.
     - Боюсь, меня укачает в поезде.
     Так оно и оказалось. Хорошо еще, что когда молодой человек, исполнявший 
обязанности секретаря Крестоманси, привез их на станцию, Муру удалось занять 
отдельное купе. Тонино забился в уголок прокуренной клетушки и, до отказа
опустив 
окно, замер, прижав к губам платок. Нет, его не стошнило, но он все бледнел и
бледнел, 
пока Мур не перестал верить своим глазам, потому что живой человек так
побледнеть не 
может.
     - И что, тебе всю дорогу от самой Италии было так худо? - потрясенно
спросил 
Мур.
     - Даже хуже, - промямлил Тонино сквозь платок и стал отчаянно сглатывать.
     Мур знал, что должен проявить сочувствие. Его и самого страшно укачивало,
но 
только в машине. Но, вместо того чтобы пожалеть Тонино, он даже и не знал, что 
чувствовать - превосходство или раздражение по поводу того, что Тонино опять
было 
хуже, чем ему.
     По крайней мере, это означало, что разговаривать с Тонино не придется.
     Далвич был приятным местечком немного к югу от Лондона, в котором, как 
выяснилось сразу после того, как поезд отошел от перрона, дул сильный ветер, так
и 
гнувший деревья, так что свежего воздуха оказалось хоть отбавляй. Тонино вдохнул

полной грудью и начал понемногу приобретать прежний оттенок.
     - Путешественник из него просто хуже некуда, - с симпатией заметил Мордехай

Робертс, сопровождая их к такси, которое ждало неподалеку от станции.
     Этот Мордехай Робертс всегда представлял для Мура некоторую загадку. У него

были легкие, почти белые кудри и кожа кофейного цвета, и выглядел он куда
большим 
иностранцем, чем Тонино, но говорил он при этом на превосходном и вовсе не 
иностранном английском. К тому же его английский выдавал в нем человека 
образованного, что тоже было загадкой,