рошего. Теперь же
Брайан приблизился к краю пропасти, а Тина только и ждет, чтобы столкнуть его
вниз.
Никогда и никакую другую женщину он не хотел так, как свою бывшую жену. И
время
ничего не изменило. Пять лет они жили порознь, но стоило ему узнать, что она в
городе,
как кровь забурлила у него в жилах. Знать, что она одна, совсем рядом, было
мучительно.
Это лишало его сна, а каждое пробуждение становилось невыносимой пыткой.
Не переставая бурчать, Брайан вышел из машины и шагнул в вечернюю прохладу.
Солнце опустилось за горизонт, воздух был напоен ароматом жасмина, а в небе
стали
зажигаться первые звезды.
Дверь в дом была приоткрыта. Оттуда в окутанный сумраком сад лился свет,
освещая
дорогу, которая словно приглашала проследовать по ней внутрь дома. Вряд ли Тина
оставила дверь открытой с намерением заманить его. Брайан бросил сердитый взгляд
на
дом, внушая себе, что ему глубоко безразлично, что она делает. Он ей больше
ничего не
должен. Они чужие люди.
Тогда отчего он чувствовал себя таким виноватым?
Отчего он не решается взглянуть ей в лицо?
Он же военный, черт возьми!
Учился боевому искусству.
А это, подумал Брайан, в разговоре с Тиной Коретти-Райли может очень
пригодиться.
Пара широких шагов - и он, преодолев ступени, оказался в круге света перед
стеклянной дверью. Из гостиной лилась заунывная джазовая мелодия. Собаки, как
видно,
бегали где-то на улице, а может, прижали свои злобные маленькие мордочки к
стеклу
задней двери, пытаясь прогрызть в ней дыру, чтобы добраться до него.
Брайан постучал. Ответа не последовало.
Он постучал еще раз, теперь уже громче.
- Брайан? - отозвалась Тина, - Это ты?
- Да, я.
- Заходи.
Пока что ничего страшного, голос нормальный.
Это хорошо. Брайан вошел в дом, пересек гостиную и, завернув за угол,
оказался в
кухне, где за столом с бокалом белого вина в руке сидела Тина.
Она была в ярости. Брайан сразу уви |