кими делами не занимаюсь, - обиделся братишка. - Я, можно сказать, ваши
грехи покрываю.
- Какие еще грехи? - Костя застыл с ухватом в руке.
- Да, да... Запустили свое хваленое просо, а мы поли за вас, гни спину!
- Меня это теперь не касается, - нахмурился Костя.
- Понятное дело: загубил вторую делянку и носа к юннатам не показываешь.
Выдохся, все пары вышли!
- Это кто говорит так? - Костя грозно шагнул к брату.
- Витя Кораблев говорит. - Колька на всякий случай подался поближе к двери. -
Вот погонят тебя из юннатов, будешь знать!
Решив, что брат наголову разбит его доводами и теперь не посмеет силой усаживать
за стол, Колька шагнул к двери.
- А обедать все равно будешь! - настойчиво сказал Костя.
Колька готов был возмутиться такой несправедливостью, но тут в избу вошел
старший брат, Сергей, рослый, скуластый парень с крупными чертами лица.
- Как на катере? - Сергей снял пиджак, повесил его на гвоздь у двери и,
оставшись в одной линялой матросской тельняшке, мельком оглядел избу. - Вижу,
вижу: полный порядок. И команда вся в сборе. Тогда свистать на обед. Корми,
Костя!.. А ты, Микола, полей мне. Не в службу, а в дружбу.
Скрепя сердце Кольке пришлось покориться.
Захватив ведро с водой, Сергей вышел в проулок, снял тельняшку.
Колька лил брату на шею студеную воду и обдумывал, как бы это половчее
пожаловаться на Костино самоуправство. Но на руках Сергея, опушенных золотистыми
волосами, так молодо и легко играли и перекатывались желваки мускулов, что
мальчик невольно засмотрелся.
"Сильный он у нас... морячок! - с уважением подумал Колька. - Кого хочешь
поборет
и морским узлом завяжет".
Он потрогал тугой бицепс на правой руке Сергея и вздохнул. Когда же у него будут
такие мускулы?
Да и вообще, старший брат у них деловой, серьезный, таким можно только
гордиться. Во время войны Сергей был бравым старшиной первой статьи на торпедном
катере "Удалой", заслужил три боевых ордена и пять медалей, а сейч |