сказочек, - процедил я. - Когда я был еще малышом, нас навещал один фотоник,
далекий родственник отца. И каждый раз приносил мне что-нибудь в подарок.
Становился на пороге,
держа руки за спиной, и предлагал угадать, что у него там. Порой, на это уходило
минут до двадцати.
Дошло до того, что при одном его виде я убегал через окно. Этот кабинет
расположен на седьмом
этаже...
- Погоди, - в голосе профессора прозвучало нетерпение. - Я уже подхожу к
концу. Так вот,
проект, о котором я говорил, был предоставлен для всеобщего ознакомления.
Знаешь, как это бывает,
когда что-либо неожиданно становится темой дня. Я полагаю, что тот биоматематик
был поражен не
меньше остальных специалистов, объединенных в комиссии. Когда понял, чем это
пахнет, он уже был
на языке у всех. Первыми его мысль подхватили то ли биохимики, то ли бионики,
словом, те, кто
специализировался на процессах приспособления. Их поддержали математики, которые
вдруг увидели
возможность проверить свои расчеты в масштабах, до тех пор не встречавшихся в
истории
цивилизации. Потом раздались голоса таких, как ты. Пилотов и работников
галактической службы. С
этого мгновения проект, ко всеобщему удивлению, вступил в фазу реализации.
Задолго до дебатов в
Совете и официального одобрения. Не то, чтобы кто-то сознательно решил
действовать партизанскими
методами. Повторяю, я не могу объяснить, как именно до такого дошло. Я и сам не
слишком хорошо
это понимаю...
Я не мог ему верить. По тону его голоса видно было, что и в самом деле
существует нечто такое,
чего он не может понять до конца. Либо понять не хочет.
Я прикусил губу. И ждал.
Было около десяти. В городе уже несколько часов царит нормальное движение.
Улицы выглядят
как всегда. Заключенными в подвижный калейдоскоп.
За окном плыли облака. На их фоне четко вырисовывались силуэты транспортных
кораблей и
редкие черточки гиродетов.
Онеска глубоко вздохнул, прикрыл глаза, помассировал веки пальцами и |