Книга "Рассказы", Уэлс Герберт

Краткое описание/вступление:

о не обучал полетам - все квалифицированные инструкторы были уже наняты 
за сумасшедшие деньги на много месяцев вперед, - но останавливаться на полпути 
не в моем характере! Я бы не выдержал отсрочки полета, даже если бы речь шла о 
каких-нибудь трех днях. Я уверил маму, что брал уроки: грош цена сыну, если он 
не способен соврать во имя спокойствия родительницы.
     Помню состояние ликующего смятения, когда с напускным равнодушием слонялся

вокруг аппарата, который обретал все более законченный вид.
     Добрая половина жителей Минтончестера почтительно глазела на меня поверх 
зеленой изгороди, удерживаемая от вторжения новым щитом с предупредительной 
надписью и суровым выражением лица Снайпа, нашего верного садовника, который 
косил траву и, вооруженный острой косой, одновременно нес караульную службу, не

пуская никого на лужайку. Я закурил папиросу и с умным видом следил за работой 
механиков. Чтобы уберечь аэроплан от назойливых любителей всюду совать свой нос,

мы наняли старика безработного Снортикомба сторожить наше сокровище всю ночь. 
Ведь вы понимаете, что в те дни аэроплан был и знамением времени, я чудом.
     Для своего времени; "Большой Жаворонок" был красавцем, хотя, полагаю, 
сегодня его вид вызвал бы иронический смешок у любого школьника. Это был 
моноплан, напоминавший творение Блерио. На нем стоял самый замечательный, 
изумительно сработанный семицилиндровый мотор системы "Джи-кэй-си" в сорок 
лошадиных сил с маховиком марки "Джи-би-эс".
     Я провел целый час, регулируя работу мотора. От рокота можно было оглохнуть

- он трещал как пулемет. В конце концов священник прислал сказать, что пишет 
проповедь "О покое в душе" и никак не может сосредоточиться на избранной теме, 
так ему мешает шум. Я принял этот протест благосклонно. Мотор в последний раз 
взревел и умолк. Окинув мое сокровище долгим взглядом, я отправился прогуляться

по городу.
     Я очень старался держаться скромно, но не мог не ощущать всеобщего 
внима