Книга "Пьеса для обреченных", Русанова Вера

Краткое описание/вступление:

:
     "Я все понимаю. Я вам помогу. Только подыграйте мне".
     Марина в сторонке давилась от смеха. А Карпенко кривился, бледнел, зеленел,
но все же 
пытался Улыбнуться.
     - Да, - выдавил он наконец с непринужденностью Сизифа, закатывающего камень
в 
гору, - чего ты, собственно, раскричался? Твоя жена только что вошла, а эта...
эта женщина - 
моя знакомая. Мы разговаривали...
     Все, конечно, было шито белыми нитками. Причем крупными, нарочитыми
стежками. Но 
у Карпенко просто не оставалось другого выхода, а у мужа Марины, к счастью, было
здоровое 
чувство юмора. Поэтому когда Марина предложила:
     - Саш, правда, успокойся! Пойдем лучше обратно в зал. И этот пусть идет...
со своей 
подружкой, - он только плотоядно усмехнулся:
     - Конечно, пойдем! Давай, Макс, представь свою. Дульсинею гостям!
     - Да-да, представьте меня гостям! - встряла я. Карпенко попытался
выкрутиться, 
пробормотав, что все это ни к чему и совершенно излишне. Но улизнуть ему не
позволили. В 
результате в банкетный зал, где сидели немецкие гости и их русские партнеры по
бизнесу, мы 
вернулись чинными парами: Марина с мужем и я с Карпенко.
     Бедный, бедный Макс! Как жалобно и просяще смотрел он на Марининого мужа -

человека, на деньги которого он работал, как пристыженно на немцев, с которыми
собирался 
заключать миллионный контракт. А фрицы по-рыбьи ловили ртами воздух, пытаясь 
продышаться сквозь плотное облако моего дешевого одеколона, и в крайнем
недоумении 
разглядывали спутницу своего будущего партнера - неуклюжую, толстозадую бабенку
в 
китайском "адидасовском" костюме, с обрюзгшими щеками, пористым носом и
здоровенным 
фингалом под глазом. Причем пока они еще не знали, что я стану жеманно
улыбаться, кушать 
форель руками и, лихо дирижируя, призывать всех присутствующих хором спеть:
     "Вчера в Берлине под мостом поймали Гитлера с хвостом".
     Через четверть часа бледно-зеленый Карпенко вывел меня в коридор, нервно
сунул сто 
долларов и попр