разводе уже лежало в народном суде.
В первый раз Перепелкин не без некоторого страха переступил порог
этого учреждения. Тут он узнал, что дело его «рассмотрением отложено».
Потолкавшись без цели по людным мрачноватым комнатам, он собрался уже было
уходить, когда внимание его привлекло необычное зрелище: раздвигая толпу,
в вестибюле выстроились две цепочки солдат, и по образовавшемуся коридору
под конвоем проследовали четверо небритых, угрюмых парней. Их ввели в один
из залов заседаний. Подстрекаемый любопытством, Перепелкин проник туда.
Слушалось дело о разбойном нападении на граждан.
Процесс подходил к концу, и суд перешел к прениям сторон. С трепетом
выслушал Перепелкин гневную и суровую речь прокурора, и невольный холодок
пробежал по спине, когда он услышал, какого наказания по справедливости
потребовал прокурор для обвиняемых.
Вслед за ним стали выступать адвокаты. С горячностью и
профессиональным пафосом, умело вылавливая все недоработки и пробелы
следствия, они взывали к гуманности, напоминали о молодости обвиняемых, о
горе их близких, и, в конце концов, представив все «дело» почти как
шалость невоспитанных юношей (за что, конечно же, ответственны были не они
сами, а школа и заводская общественность), настаивали на снисхождении.
Слушая речи защитников, восхищенный Перепелкин с облегчением убедился в
необъективности прокурора, ничтожности преступления и проникся жалостью и
сочувствием к «заблудшим» юношам.
Приговор должны были объявить только на следующий день, и Перепелкин
выбрался в коридор необычайно взбудораженный.
Теперь он уже с интересом стал проглядывать списки назначенных к
слушанию дел на дверях залов заседаний и неожиданно наткнулся на «дело о
хищениях в артели "Красный труженик"». Перепелкин протиснулся в
переполненный зал.
Шел допрос свидетелей. Потрясенный Перепелкин услыхал о хищениях на
сотни тысяч рублей, о в |